Берег пустынен. Неразъехавшиеся дачники еще спят, никто не копается на приусадебных огородах, да и в город на работу ехать еще не время. Нет ни души и на самом пляже; Купальщиков стало значительно меньше, а в конце месяца сюда будут приходить только любители, да и те окунутся, нырнут наспех и скорее бегут домой.
Молодую учительницу Гаухар нельзя назвать заядлой купальщицей. Все же она достаточно закалена и, не боясь простуды, купается вплоть до осени. Сейчас еще не чувствуется осенняя хмурость. Вокруг много тепла, света и летних красок. Чуть прищурясь, Гаухар с улыбкой смотрит на разгорающееся солнце, на широкий простор реки. В этой ее улыбке, в свободной, непринужденной позе угадывается радостное ощущение жизни и собственной молодости. Словно боясь вспугнуть в себе эту легкость, счастливое забвение, она не спеша сняла халат с крупным цветастым узором, поправила голубую резиновую шапочку на голове, осторожно шагнула вперед, всем телом бросилась в прохладную воду. У нее захватило дыхание. Но это всего лишь на миг. Она поплыла, сильно и размеренно взмахивая руками.
Хорошо искупалась, вволю. На берегу растерлась полотенцем, накинула халат. — Потом, сняв резиновую шапочку, распустила длинную косу. Оказывается, волосы все же намокли. Она рассыпала пряди по спине. «Пусть подсохнут, дома заплету». И загляделась на Волгу. Величава река в своем плавном колыхании. Сколько в ней скрытой мощи. Вобрать бы в себя хоть малую частицу этой силы — и всю жизнь не знать, что такое усталость.
Вот странно, — едва Гаухар открыла дачную калитку, настроение почему-то упало. Может быть, цветы навеяли грусть? Все лето она ухаживала за клумбой. И цветы удались на редкость яркие, крупнее. Но вот в последние дни стали терять свежесть. А сегодня уныло поникли, поблекли. Что ни говори, лето кончается. Придется каждое утро срезать букет и ставить в вазу. Конечно, они будут украшать комнату. Но жаль — ненадолго. Не рвать цветы, пусть красуются всю знаку, наперекор морозам и метелям! Почему природа так беспощадна к собственному творению? Неужели человек бессилен в этом случае и ничего не может изменить?
Но — надо ли изменять? Ведь некоторые законы природы не терпят вмешательства человека.
Впрочем, чего мудрить? У Гаухар есть дела посерьезней, чем забота о клумбе. Но тут же мелькнула другая мысль: а может, не случайно возникла эта смутная тревога? Пожалуй, одно с другим связано. Человек очень сложно устроен, не всегда легко разгадаешь, откуда-то или иное настроение. Это у Горького прочитала она; дети — цветы жизни? И вот — ей доверили воспитание ребят. Учеников в группе не меньше, чем цветов на этой клумбе. У каждого ребенка уже сейчас намечается своя индивидуальность. Своя, неповторимая! Судьба, будущее ученика, во многом зависит от воспитателя. Разовьются и восторжествуют лучшие задатки детской души или зачахнут, убитые нахлынувшим холодом? Правда, советская школа за полувековую свою историю накопила немалый опыт. Сумеет ли Гаухар воспользоваться этим опытом — отомкнуть драгоценную копилку? У нее ведь за плечами всего лишь педучилище.