— У нас в классе больше всех любит хвалиться Каюм. Ну, он начал уверять: «У меня лобзик самый острый. Не только дерево — железо распилит». Гафар ему? «Неправда, не распилит. Только мой лобзик возьмет железо!»
Ахмет замолчал. Да и не нужно было продолжать. Конечно, из-за лобзика и разгорелся сыр-бор. Каюм» разумеется, толкнул Гафара: «Замолчи ты со своим лобзиком!» Гафар ответил толчком посильнее. И началось. У каждого нашлись сторонники. И пошло — полетели чернильница, тетрадки, книжки.
— Вот мы и добрались до корня, — заключила Гаухар. — Теперь совершенно ясно — не было серьезной причины, чтобы начать драку, которая опозорила весь класс. Вы горячились, как петухи. Позабыли о чувстве товарищества. Директор школы Шариф Гильманович хотел сам все расследовать. Я попросила разрешить, чтоб разобрался класс. Теперь надо оправдать доверие директора. После урока я должна зайти к нему и рассказать все, как было. И, пожалуй, не буду наказывать зачинщиков драки, они без того поняли свою ошибку. Но я строго предупреждаю: чтоб больше такое не повторялось! Пусть это будет в первый и последний раз. На том и кончили, можете расходиться. Не шуметь. Споров, кто виноват больше, Каюм или Гафар, не затевать.
Ребята чинно вышли из класса. Но уже на лестнице начался галдеж. Что ни говори, дети есть дети, дисциплина, пока не привыкли, сковывает, утомляет их. К тому же надо дать выход лишней энергии.
Гаухар зашла к директору, рассказала обо всем. Сидевшая у директора преподавательница, выслушав, заметила:
— На первый взгляд все вроде бы правильно, А если вникнешь, получается вроде бы не так гладко… Не обижайся, Гаухар, вовсе не оказываешь ли ты ребятам медвежью услугу тем, что слишком доверяешь им? Они, почувствовав мягкость вою, сядут тебе на шею. Это одно. А второе — надо ли выгораживать Зюбаржат? Я не хочу считать ее главной виновницей, но чернильницу-то разбили именно у нее. Раз уж так случилось, она не лучше Других. Значит, отвечай вместе со всеми. Насколько я поняла, вначале вы держались той же мысли, потом передумали. Чуть ли не извинялись перед Зюбаржат. Мне кажется это непедагогичным. Как бы ни поступил учитель» он в глазах класса всегда должен остаться правым. Что будет, если ученики усомнятся в этом?
— Извините, — ответила Гаухар старой учительнице, — но мне кажется совсем не обязательным охранять правоту учителя во что бы то ни стало. Ведь ребята заметят, что преподаватель был не прав, промолчат, но останутся при своем мнении. Что плохого, если тут же, на главах у детей, учитель сам исправит свою ошибку?