) расценивается более поздними поколениями как ключ не только к тайнам Божественного, но также и к проявлению магических сил».
«Доктрина мистической молитвы Лурии (Luria) близко соседствует с мистицизмом и магией, где одно легко превращается в другое. Действительно каждая молитва, которая есть нечто большее, чем простое подтверждение Царства Божьего и в которой есть хоть какая-то надежда быть услышанной, содержит в себе вечный парадокс упования человека влиять на непостижимые пути и неизменные решения Провидения. Этот парадокс, в неизмеримых глубинах которого и пребывает религиозное чувство, неизбежно ведет к вопросу о магическом характере молитвы. Поверхностное толкование различия между магией и так называемым истинным мистицизмом, которое мы находим в работах некоторых современных ученых (и который мы также встретили в оценке Абулафией его собственной системы) с их абстрактным определением термина мистицизм, совершенно не объясняло историю и жизненный путь многих мистических мыслителей. А если магия и мистицизм представляют собой фундаментально различные категории, то не понятно, как они были способны встретиться, развиваться и взаимодействовать. История показывает, что именно те самые школы мистицизма, которые не проповедуют чистый пантеизм и не стремятся размыть различие между Богом и Природой, представляют собой смесь мистического и магического сознания. Это верно для многих форм индуистского, греческого, католического, а также и еврейского мистицизма».
«В заключение необходимо рассмотреть… тесную связь между мистицизмом и магией через хронологию хасидского движения. Личность Израиля Баал Шема (Israel Baal Shem, умер в 1760 г.) словно была придумана исключительно с целью запутать современных теоретиков мистицизма. Здесь мы имеем дело с мистиком, чьи подлинные высказывания не оставляют никакого сомнения относительно мистического характера его религиозного опыта и чьи ранние и более поздние последователи решительно приняли тот же самый путь. И однако же он всё тот же истинный „Баал Шем", то есть мастер великого Имени Бога, мастер практического каббализма, маг и волшебник.
Непоколебимая уверенность в силе святых Имен соединяет мостом в его сознании разрыв между обязанностью, как мага, творить чудеса с помощью амулета или других магических действий, и мистическим энтузиазмом, который не ищет ничего, кроме Бога. В конце долгой истории еврейского мистицизма эти две тенденции сплелись так же тесно, как в его начале и на многих стадиях его развития».
ПРЕДИСЛОВИЕ
В магическом искусстве