Призрак повиновался. А Таши принялся рисовать пентаграмму. Так, чтобы арайо ношша ее не увидела. Прямо на кровати, отодвинув ее в сторону — авось не подохнет. Эту об ворота не расшибешь! Теперь знаки. «Смерть», «жизнь», «голод», «поток», «обновление».
«Смерть» — в головах у твари, «жизнь» — в ногах, сам Таши встал на луч «обновление»… Проводим ритуал? Или… сначала — или. Некромант прикрыл рисунок простыней, положил Рисальву, как ему было нужно, поверх простыни, для верности привязал ее так, чтобы она даже отползти не смогла… Свечи? Перебьется без них. Он не сопливый мальчишка, а профессионал. Даже если все он себе забрать и не сумеет, так что с того? Он не трупоед!
Некромант поискал взглядом кувшин с водой, нашел — ну и выплеснул его на голову душеедке. Однако привести ее в чувство получилось только минут через десять. Перестарался. Но уж очень он тогда разозлился. Его, некроманта, какая-то тварь… Раш!!!
Наконец Рисальва открыла глаза, Таши улыбнулся ей во все клыки.
— Привет. Очнулась?
В голубых глазах сменяли друг друга растерянность, бешенство, надежда, наконец — спокойствие… нашла, с кем в игрушки играть, — с некромантом!
— Ты кто?
— Книжник. Скромный такой. — Таши смотрел невинно. — А вот ты меня собиралась сожрать. И что с тобой за это сделать?
— Не сожрала же!
— Но хотела.
— А…
— Жив, — Таши пнул ногой бесчувственное тело, — но связан. На его помощь можешь не рассчитывать.
Рисальва сдвинула брови:
— Что ты хочешь за наше освобождение?
Таши сделал вид, что задумался.
— А что ты можешь предложить?
— Деньги. Я пошлю за ними…
— Мне предлагаешь тебя развязать? — Таши откровенно издевался.
Рисальва поняла, что номер не пройдет.
— Деньги в моем номере в гостинице.
— Где именно? Я пошлю за ними сам.
— Под половицей. Под ковриком.
Таши бросил взгляд на призрака, который парил так, чтобы Рисальва его не видела. Фирт кивнул и унесся с такой скоростью, что превратился в смазанную полосу воздуха.
— Хорошо. Подождем немного. А пока расскажи, давно этим занимаешься?
— Твое какое дело?
Некромант покачал в воздухе тем самым ножом.
— Если спрашиваю, мне есть дело. Итак?
— Шестьдесят два года.
— И как часто?
— Раньше было реже. Сейчас чаще…
Ну, это понятно. Тело стареет, сил требуется больше…
— А этот? Твой арошша?
— Он со мной с самого начала.
— Не от него ли ты плод травила?
Рисальва оскалилась, и Таши понял, что угадал.
— Что я тогда знала? Соплюшка, только что голос хорош…
— А он из-за голоса и повелся…
— Добавил меня к своим победам и бросил. Первый мужчина. — Рисальва смотрела тоскливо. — Тогда я первый раз… ну ты понял.