Гуркин огляделся по
сторонам. Но так и не обнаружил пресловутого ящика с голубым экраном, перед
которым он привык коротать одиночество у себя дома. Зато заметил в правом углу
комнаты икону в большой раме, украшенной позолоченными виноградными листьями и
гроздьями. Наверняка очень старую. Он подошел поближе, чтобы разглядеть
потемневшее от времени изображение. На иконе был нарисован полунагой Человек в
накинутом на плечи красном плаще. Руки Его были связаны, а на голове виднелся
венец из колючих веток. При виде Его Николаю стало не по себе. Ибо ему
показалось: этот Человек смотрит на него с укором…
Впрочем, Николай Гуркин тут же
успокоил себя: это всего лишь обман зрения. И не удивительно – ведь он так
устал с дороги… Пожалуй, ему пора ложиться спать. Поиски наследства подождут до
завтра. Наутро он продолжит их с новым силами. Ведь, как говорится, утро вечера
мудренее. А пока нужно хорошенько отдохнуть.
Николай решил обосноваться на
ночлег в гостиной. Однако прежде нужно было найти постельное белье. Кажется,
женщина, которая привела его сюда, упоминала о каком-то комоде в спальне…
Значит, в доме есть еще одна комната. Вот только где она? Выйдя в коридорчик,
отделявший гостиную от кухни, Николай заметил сбоку плотно прикрытую дверь. Он
толкнул ее, и оказался в небольшой комнате с плотно зашторенными окнами. В
полумраке Гуркин разглядел аккуратно заправленную металлическую кровать и письменный
стол, на котором виднелись не то какие-то бумаги, не то книги. Впрочем, куда
больше его интересовал комод в углу. Отыскав в верхнем ящике стопку чистого
постельного белья, правнук героя взял пододеяльник, наволочку и простынь,
застелил диван, и, на всякий случай проверив, хорошо ли заперта входная дверь,
улегся почивать.
Казалось бы, после столь
богатого на впечатления дня Гуркин должен был спать, как убитый. Однако, то ли
из-за того, что этих впечатлений оказалось слишком много, то ли просто «по
авторскому хотению», вместо этого ему приснился странный, можно сказать,
кошмарный, сон. Темной, безлунной и беззвездной ночью он стоял на пороге
какой-то церкви. Дверь была открыта, так что Николай видел мерцание свечей
внутри и слышал пение хора. И в какой-то миг вдруг осознал: храм открыт не
случайно. Там ждут его. Действительно, на пороге вдруг показался высокий
пожилой священник в красном облачении, а за ним – две женщины, по виду: мать и
дочь. Все они приветливо улыбались Гуркину, словно давно знакомому или близкому
человеку. Священник протянул к нему руку, словно приглашая войти. Но тут из
темноты за спиной у Николая кто-то хрипло крикнул: