– Нет, Алдан, они все с мужьями ходят в кино. Все с мужьями ездят по гостям. Один ты у меня такой занятой.
После каждого подобного объяснения с мужем Аида получала на какое-то время долгожданное внимание. Но, в конце концов, она перестала упрекать мужа, выговаривать ему свои обиды.
– Зачем я ему мешаю? Дура, я дура! Не любит он меня! Это видно невооруженным глазом. Это же и так понятно– сама женила его на себе, вот теперь и мучаюсь. Терпи теперь, терпи.
Она не могла занять себя чем-либо, так как навыки выживания, инстинкт самосохранения напрочь покинули ее. Она снова в который раз устраивалась на работу – но так как до этого нигде она толком не работала, и у нее не было ни профессиональных навыков, опыта, ни элементарной дисциплины, она не задержалась на новой работе.
Последнее увольнение подействовало на нее удручающе. Аида стала чувствовать себя ущербной, очень переживала, нервничала, впала в сильную депрессию. Алдану удалось на какое-то время успокоить ее, вывести из этого состояния. Любовь к мужу, чувства к нему остыли. К работе Аида так и не приобщилась.
Неожиданно для всех единственным утешением и спасением для Аиды стала их загородная дача. Аида не любила зиму, но как только наступала весна, она оживала, расцветала, уезжала за город, чтобы проводить все свое свободное время на дачном участке. Здесь она почувствовала себя морально удовлетворенной, потребной в жизни. Алдан был рад – жена была чем-то занята, тоска и безысходность оставили ее.
Подходя к дому в один из зимних дней, вернувшись из командировки за полночь, он обнаружил горящий свет в окнах своего рабочего кабинета. Обычно, кроме него, ночью там никто не сиживал. Он позвонил в дверь. Аида долго не подходила к двери. Затем дверь все же распахнулась. Он увидел жену и ужаснулся. Под зареванными глазами плавали большие мешки, волосы растрепаны, не расчесаны.
– Аида, – сказал настороженно Алдан, входя в квартиру, – все ли в порядке, что-то случилось!
Алдан старался говорить негромко, его охватила тревога за сына.
– Все нормально? Почему не спишь, вид неважный, растрепанный?
– Ты спрашиваешь у меня, что случилось? Почему не сплю? Ничего не случилось. – Пошли в кабинет, – решительным голосом проговорила Аида.
– Что-то с Тимуром, заболел? Отвечай! – с тревогой в голосе произнес Алдан. Он снял пальто, повесил его, затем последовал за ней.
Повсюду в кабинете – на кресле, на столе, на полу, везде лежали листки из его дневников, записей, писем Анелии.
«Я оставил открытым сейф», – успел сообразить Алдан.
В глубине сейфа он хранил свои бумаги, память о не проходящей боли – письма Анелии, свои дневники – все самое сокровенное. Это был его мир, он прятал его! Прятал от себя, скрывал от Аиды.