Алдан не стал уклоняться, сработал инстинкт самозащиты, его ладонь нанесла сокрушительную пощечину по разгневанной физиономии. Аида изо всех сил заголосила:
– Спасите, убивают, люди, убивают!
– Закрой рот, замолчи, – крикнул Алдан.
Аида не унималась. Она отбежала от него.
– Я не боюсь, не боюсь тебя!!! Скотина, безмозглый осел!
Затем снова кинулась на него. Алдан нанес несколько оплеух. С носа Аиды брызнула кровь. Она перестала кричать, подошла к дивану, упала на него и стала рыдать. Сквозь слезы она произнесла:
– Ты пожалеешь, ты горько пожалеешь об этом! – Алдану стало не по себе, на душе был грязный осадок. Он вышел во двор.
– Что за кошмарный вечер! – выкрикнул Алдан.
– Что с ней стряслось? Откуда в ней столько ненависти в словах и в поступках? – Как бы оправдываясь перед собой и перед соседями, закончил вслух свои мысли Алдан.
Аида перестала рыдать. Ему было жаль ее. Он осознал безысходность жизненной ситуации, безысходность для нее и для себя.
Алдан зашел в дом, она лежала в том же положении, было слышно ее непрерывное дыхание и всхлипывания.
Алдан переждал еще минут пятнадцать, вышел во двор, прошелся по двору, машинально, неосознанно для себя вошел в сарай. Ему необходимо было время, чтобы успокоиться….
Стояла тихая летняя ночь, невольными свидетелями ссоры оказались не только соседи по даче, но и вся округа.
* * *
Студенческий вечер. Танцы. Играет духовой оркестр. У Анелии было романтическое настроение, накануне она получила письмо от Алдана. К ней подошел парень, пригласил на вальс.
– Как Вас зовут? – эти простые слова незнакомец еле выдавил из себя. Было видно, как он волнуется. Кавалер был среднего роста, немного полноват, желтоват.
«Интеллигент, отличник, – подметила Анелия. – Утиный нос, глазки хитрюсенькие».
– А-лю-ля, – весело ответила она.
– Неужто серьезно, – удивился незнакомец.
– Да, серьезно, А-лю-ля, – ответила Анелия.
А про себя продолжала делать выводы: "Да и к тому же, зануда".
Анелия представила Алдана, ее лицо озарила улыбка, мысленно предназначавшаяся Алдану, нежели этому незнакомцу.
– А меня Мейрам, – сказал он.
– Мейрам с казахского переводится как праздник?
– Да, праздник, А-ля-ля.
"Как-то невыразительно и незвучно произнес алданово творение – не "А-ля-ля", а "А-лю-лия". Зачем я ему так представилась? Он исковеркал мое прозвище. Нет, только Алдик имеет право произносить и называть меня так – "А-лю-лия", – спохватилась Анелия.
– Праздник, а, праздник, меня зовут Анелия. А-не-лия. Ты извини, пожалуйста. Но А-лю-лией больше не называй. Хорошо?!
– Хорошо, хорошо! Буду величать Анелией.