Зальет все сердце вдохновеньем,
Наполнив тело наслажденьем.
А страсть не знает состраданья,
Она не терпит созерцанья.
Разлука ей не по карману,
И в ночи лунной так желанна.
Что ей король иль королева,
Что ей сатрап иль кабальерос!
Захватит шумно окруженье,
Заполнит в миг воображенье!
Любовь и страсть полны соблазна!
Проникнув в душу,
В час нежданный,
Прогонят скуку окаянно!
Постигнув буйное влеченье,
Забудешь скромное смиренье.
Оставишь стыд, и в упоенье,
Познаешь радость прегрешений.
И не печалься о мгновеньях,
Которые отдал ты стремлениям!
О них ты вспомнишь в день ненастный,
И отлучишься от напастей!
Любовь не знает упоенья,
Как сладкий сок, в одно мгновенье
Зальет все сердце вдохновеньем,
Наполнив тело наслажденьем.
Авторитет Алдана стал непререкаем. Его не боялись, его уважали. Уважали простые заключенные, зауважала и часть авторитетов. Уважали за то, что мог дать давал ответ на многие вопросы. В тюрьме многие становятся беспомощными, как дети, тоска не покидает души. Они не находят выхода, не знают как думать, как вести себя в тюрьме. Многие озлобляются, кто-то теряется психологически, затем деградирует. Алдану удавалось разводить конфликты по-людски. Многие за это были благодарны ему. Он был поводырем, отцом, братом, опорой, наставником, – всем в одном лице.
Алдан не стремился заработать авторитет. Он по-другому просто не мог жить.
Под его харизму подпало и тюремное начальство. Оно намного терпимее стало относиться к заключенным. Условия содержания не стали лучше, но стали мягче. Алдан выписывал книги по истории, археологии, этнографии, культуре, психологии, художественную литературу.
Тюремное начальство разрешило Алдану читать лекции, если это так можно назвать. Всех собрали в клубе. И только на первую лекцию зеки были собраны по приказу начальства, потом эти беседы они уже ждали. Лекции любили слушать как заключенные, так и сотрудники тюрьмы. Алдан был великолепным оратором. Он умел вести беседу доступным, понятным языком. Древний Рим, Египет, Ассирия, судьбы великих людей…. До его появления у заключенных была огромная тоска, ему удалось эту тоску развеять, пусть даже на небольшое время.
– Я люблю тебя, жизнь, – поется в одной из наших песен. Так почему мы не любим ее здесь в тюрьме? Нас лишили свободы, но нас не лишили достоинства, не лишили разума, не лишили чувств. Да, первое время муторно на душе. Но нельзя муторно жить дальше.
Зеки внимательно слушали его, была идеальная тишина.
Он задавал риторические вопросы слушающим зекам, начальству. Все старались отвечать, старались размышлять. Многие научились позитивно мыслить, ситуация хоть и медленно, но менялась к лучшему. Он объединял всех. Многие перестали стесняться своих мыслей и стали рассуждать, открыто вслух. Людям необходимо было выговориться, и эта возможность у них появилась.