— Это боевой клич индейцев.
Мама что-то ему шепнула, но папа возразил:
— Пусть знают, Каролина.
Он объяснил Лоре, что индейцы таким способом говорят про войну. Только говорят, и при этом пляшут вокруг костров. Лоре и Мэри нечего бояться, потому что папа с ними, и Джек тоже с ними, а в Форт-Гибсоне и Форт-Додже — солдаты.
— Поэтому не бойтесь, девочки,— повторил папа.
Лора, вздохнув, сказала:
— Хорошо, папа, — но все равно до смерти боялась.
Мэри ни слова не могла сказать, она спряталась под одеяло и вся дрожала.
Потом Кэрри заплакала, мама взяла ее на руки, села в кресло и стала укачивать. Лора слезла с кровати, подошла к маме и уткнулась ей в колени. Мэри последовала ее примеру и тоже прижалась к маме. Дикие вопли были страшнее воя волков. Сейчас начнется что- то ужасное, подумала Лора. И оно началось — раздался боевой клич индейцев,
Эта ночь была страшнее всякого кошмара. Кошмар — это всего лишь сон, и когда он становится невыносимым, человек просыпается. Но это происходило наяву, и проснуться Лора не могла. Она не могла никуда от этого уйти.
Когда боевой клич смолк, Лора поняла, что индейцы до нее еще не добрались. Она все еще сидит в темном доме около мамы. Мама дрожала всем телом. Джек долго рычал, а под конец жалобно завыл. Кэрри опять заплакала, а папа вытер со лба пот и сказал:
— У-у-у-х! Я еще в жизни такого не слыхивал. Интересно, как они этому научились? — спросил он, но никто ему не ответил. — Им и ружей не надо. Этот рев хоть кого до смерти напугает,— продолжал папа.- У меня во рту так пересохло, что я, хоть убей, даже свистнуть не могу. Подай мне воды, Лора.
От этих слов Лоре сразу стало легче. Она принесла папе полный черпак воды. Он взял у нее черпак, улыбнулся, и она повеселела. Папа отпил немножко воды, еще раз улыбнулся, сказал:
— Ну вот, теперь я хоть посвистеть могу! — и стал насвистывать, показывая Лоре, что все в порядке.
Потом он прислушался. Лора тоже прислушалась.
Издалека донесся глухой топот лошадиных копыт — пит-пэт-пэт, пит-пэт-пэт. Топот приближался.
С одной стороны дома слышался бой барабанов и частые пронзительные вопли, а с другой — стук копыт мчащейся галопом лошадки.
Топот приближался, копыта стучали все громче, а потом всадник промчался мимо, и топот постепенно стих где-то на дороге к ручью.
В свете луны Лора разглядела черную индейскую лошадку и сидевшего на ней индейца. Он был закутан в одеяло, над бритой головой качались перья, а на стволе ружья мерцали отблески лунного света. Потом все исчезло и не осталось ничего, кроме пустынной прерии.