. А ты дальше продолжаешь: «Только ты не
пугайся, в этой каморке
ничего нет!» У меня аж ноги ватными стали. Как это, спрашиваю,
ничего нет? «Мебели, — отвечаешь, — нет, даже сидеть не на чем». Час от часу не легче! Что, думаю, там такое? Какой такой
Карло? Тот, который Буратино из полена вырезал? И длинный нос ему сделал? Или главарь какой-нибудь банды,
папа Карло?.. Банда! И кто бы мог подумать… Кто бы мог подумать…
В.: Что?
П.: Кто бы мог подумать, что я тогда как в воду глядел? Разве мог я в тот момент предположить, что я, чуть ли не через десять лет после того как оставил оперативную сыскную работу, вдруг столкнусь с самым серьёзным в своей практике преступлением?! Причём преступлением, по масштабам невиданным. Столкнусь и им займусь… И, притом, как на него выйду?! Снимая психоэнергетические травмы! И с кого?! Со своей половинки! Генетико-ритмическую сочетаемость с которой, как оказалось, можно математически рассчитать! Расчёт показал, что половинка — это невозможно! А если невозможно её существование, то тем более невозможна с ней встреча. Если, конечно, в этой жизни существование и встречи — явления не более чем статистические. Удивительно всё это. Да… Но прежде чем я сумел осмыслить биоритмические аспекты бытия половинок, была просто — возлюбленная. Декодируя, дезомбируя, снимая психоэнергетические травмы с которой, я и вышел на материал о величайшем из преступлений в истории человечества… Да, возлюбленная… Нет, лучше с большой буквы: Возлюбленная! Ты ведь, всё-таки, с большой буквы.
В.: Помнишь, как в «Мастере и Маргарите»? Она ему сшила из чёрного бархата шапочку, а на ней вышила одну только букву: «М» — Мастер. И я тебе тоже сошью. Ведь ты же издал книгу рассказов про Понтия Пилата?
П.: Было такое дело. Правда, тогда, при первой встрече, она ещё не была издана.
В.: Как они мне тогда понравились! Но как ты всё-таки долго не давал мне рукопись почитать!
П.: Не хотел бравировать перед тобой, что писатель… Писатель — это ещё, к несчастью, и мифологема. Облик, одежда, манера, фасон бороды и даже мысли, которые писателям приписывают… И ещё — обязательная с ними любовная история. А я не хотел, чтобы ты встречалась со мной как с некой мифологемой.
В.: Меня пожалел?
П.: Себя. А, кстати, как я тогда, при первой встрече, представился? Кем?
В.: Психотерапевтом.
П.: Хорошо.
В.: Тогда я тебе вышью не «М», а «П» — Психотерапевт. А можно оставить и «М» — Мой любимый Психотерапевт, Мастер. Спасший меня Мастер. Мастер Психотерапевт. Смотри, сколько возможно уровней! И сколько заглавных букв.