"Вы должны прийти поплавать со мной на яхте завтра или в воскресенье", - сказал я.
"Отлично. С удовольствием".
Официант забрал пустые стаканы из-под коктейля и положил перед каждым меню.
"Одну минуту, - прервал меня Марроу, - прежде чем сделать заказ, мне надо высказать кое-какие соображения".
Вот как все произошло. Он сказал, что у него есть кое-какие соображения. Он сказал, что подыскивает человека с опытом работы в качестве зарубежного корреспондента для того, чтобы открыть офис Си-би-эс на континенте. Из Лондона он не может охватить всю Европу. Мне стало легче, хотя я ничего и не говорил.
"Вам это интересно?" - спросил он.
"Да, конечно", - ответил я, пытаясь сдерживать свои чувства.
"Сколько вы зарабатывали?"
Я сказал.
"Хорошо. Мы будем платить вам столько же".
"Отлично", - сказал я.
"Дело сделано", - произнес он и потянулся за меню. Мы заказали обед. Говорили об Америке, Европе, музыке, которую он только что слушал в Зальцбурге. Выпили кофе. Выпили бренди. Было уже поздно.
"Ах, я забыл сказать про одну маленькую деталь, - вспомнил он. Голос..."
"Что?"
"Ваш голос".
"Плохой, как видите", - сказал я.
"Может быть, и нет. Но, видите ли, для радиовещания это очень важно. И наши члены правления и многочисленные вице-президенты захотят услышать в первую очередь ваш голос. Мы организуем передачу. Вы проведете беседу, скажем, о приближающемся партийном съезде. Я уверен, все отлично получится".
И мое "судное" радиовыступление выпало на выходной. Перед самым началом я очень нервничал, думая о том, что поставлено на карту, и о том, что все зависит от того, что сделают с моим голосом маленький глупый микрофон, усилитель и эфир между Берлином и Нью-Йорком. Не переставал также думать обо всех этих вице-президентах Си-би-эс, неодобрительно хмыкающих по поводу услышанного. Сначала все шло не так. За пятнадцать минут до выхода в эфир Клэр Траск обнаружила, что оставила сценарий своего вступительного слова в кафе, где мы встречались. Она как сумасшедшая вылетела из студии и вернулась за пять минут до начала. В последнюю минуту микрофон, который был, видимо, установлен для человека не менее восьми футов роста, не хотел опускаться. "Он застрял, майн герр", - сказал немец-инженер. И посоветовал мне задрать голову к потолку. Я попытался, но в таком положении мои голосовые связки оказались настолько зажатыми, что, когда я начинал говорить, получался писк.
"Одна минута до эфира", - прокричал инженер.
"Не могу я с этим микрофоном", - запротестовал я.
В углу за микрофоном я заметил несколько ящиков. У меня появилась идея.