- Нет, Оля… - вставать не хотелось. – Я так посижу, - сел на пол, смотря на нее снизу вверх. – Так лучше. Не прогоняйте меня, ладно?
И он долго, сбивчиво рассказывал ей все о себе, своей жизни, последних событиях, Черкесе, Элеоноре… Ничего не стал скрывать. Оказывается, сладко это было: – раскрывать другому душу, где-то раскаиваясь, где-то сожалея о случившемся, признавать допущенные ошибки. Получилась целая исповедь, тяжелой очищающей волной распахнувшая его душу.
Ольга слушала очень внимательно, с неподдельным интересом, и это сильно вдохновляло его. Он надеялся и верил, что она простит. Только почему она должна прощать его? И все равно, думалось, что если уж она не осудит, то тогда никто уже осудить будет не в праве. Казалось, эта хрупкая девушка воплощает для него само правосудие и милосердие.
- Ольга, я клянусь тебе всем, чем могу поклясться: – никогда никого в своей жизни не убивал! Никогда! Ты должна знать это!.. – он опустил низко голову, замолчал надолго. Показалось, будто ее ладонь легонько коснулась волос. Поднял голову, вгляделся в ее лицо повлажневшими глазами. Взял руку, поцеловал, бережно прижал к лицу.
- Простишь, Оля? – он с надеждой смотрел на нее.
- За что? – удивилась она.
- Что напугал тебя…
- Но ты ведь не виноват…
- Ольга! Ты не представляешь, что ты для меня сделала! – он почувствовал себя совершенно счастливым.
Между тем за окном опустился вечер, сгущающийся сумрак уходящего летнего дня незаметно прокрадывался в открытые окна. На улице зажглись фонари, ярким светом освещая ночные проспекты. Окно комнаты выходило в уютный дворик, а окно кухни на центральную улицу. Они сидели молча, прислушиваясь к звонкам и перестуку колес припозднившихся трамваев.
Неожиданно громкой сиреной завизжала сигнализация «Крузера», одиноко припаркованного возле детской площадки. Дима прошел в комнату выглянул в окно. Машина часто мигала фарами, издавая пронзительные тревожные звуки. Вокруг никого не было. Он достал пульт, нажал кнопку, отключил сигнализацию.
«Крузер» затих на мгновение, и тут же, полыхнув ослепительным белым пламенем, разлетелся на мелкие осколки. Оглушительный взрыв прогремел, разорвав спокойную идиллию теплого вечера. На первых этажах вылетели стекла, где-то истошно запищали сигнализации других автомобилей.
И тут же разлетелось вдребезги оконное стекло, осыпав с ног до головы мелкими колючими крошками. Автоматная очередь ворвалась в окно, рикошетом от потолка впиваясь раскаленными пулями в платяной шкаф, в мягкие кресла, в широкий диван… Дима мгновенно распластался на полу, успев лишь крикнуть Ольге: