– Максим…
– Что? – не глядя на нее, отозвался он.
– Что теперь будет?
Он повернул голову, чуть удивленно посмотрел на нее, но тут же улыбнулся и ответил:
– Все будет хорошо.
– Да. Я понимаю. Но… – она робко взглянула ему в лицо. – Мы поженимся?
– Поженимся? – Максим отвел взгляд, снова затянулся сигаретой, задумчиво выпустил облачко дыма. – Малыш, быстро такие дела не делаются. Нужно подать заявление, подумать насчет жилья. И все такое прочее. – Он посмотрел Ане в глаза, протянул руку и провел пальцами по ее щеке. Добавил с улыбкой: – Не могу же я привести такую красавицу в шалаш. Только во дворец.
Брови Ани дрогнули.
– А я бы согласилась и в шалаше, лишь бы с тобой, – тихо и честно проговорила она.
Максим тихо засмеялся, наклонился к Ане и поцеловал в губы.
– Максим, – снова робко позвала она.
– Что?
– А в Москве хорошо жить?
– В Москве-то? – на мгновение Ане показалось, что по лицу Максима пробежала тень, однако он тут же улыбнулся и, пожав плечами, ответил: – Ну, так. Нормально. Не хватает настоящего.
– Настоящего? – не поняла она.
– Ну да. Там люди друг другу постоянно врут. Все хотят казаться не тем, что есть.
– Почему?
– Кто для выгоды, а кто просто так, чтобы круче казаться.
– И ты тоже врешь?
– Конечно. Там без этого никак, – Максим затушил сигарету в блюдце и поднялся с дивана. – Пойду попью воды, – сказал он.
– Да, – тихо промолвила Аня.
Максим вышел из комнаты и оказался на кухне.
Там он долго стоял перед ведром с водой, хмуро о чем-то размышляя. Потом набрал полный стакан и, запрокинув голову, выпил все до капли. Поставил стакан на тумбочку, накрыл ведро дощечкой и вышел.
Когда он вернулся в комнату, Аня спала, по-детски закутавшись в плед и положив русую голову на бортик дивана.
Радио на столе по-прежнему что-то бормотало. Максим протянул руку и выключил его. Аня не проснулась.
Некоторое время Максим разглядывал ее красивое, чистое лицо. Пару раз она чему-то улыбалась во сне, но потом улыбка сменялась выражением растерянности и озабоченности.
Чем дольше Максим вглядывался в это лицо, тем мрачнее делалось у него на душе. В голову полезли воспоминания – мрачные, тревожные, неудобные, от которых хотелось избавиться, но никак не получалось.
Он отвернулся, осторожно, стараясь не скрипеть половицами, прошел в прихожую, накинул куртку и тихо покинул дом.
На улице, встав под фонарем, он извлек из кармана пачку сигарет и закурил. На душе было неуютно, особой радости от победы не ощущалось. Перед глазами стояло лицо спящей Ани. Светлое, чистое… Как у ребенка. И эта ее смиренная, смущенная улыбка… Максим и не знал, что взрослые умеют так улыбаться.