— Сколько тебе надо времени?
Астафьев сглотнул.
— Постараемся все сделать за десять дней.
— Неделя. Семь дней! Слышишь? Ступай. Завтра утром доложишь. Полный доклад, с фамилиями, связями, схемами и прочее… мне тебя не учить.
— Понял, Василий Васильевич. Я могу идти?
— Иди, Федор, иди. У тебя мало времени, давай работай.
Астафьев ушел, а Будин снова завалился в кресло с коньяком. Удивительно, но к новости о планируемом покушении он был совершенно равнодушен. Сколько уже было этих покушений, в том числе и планируемых. Но он все равно живее всех живых, ведь он Великий Вождь, а вожди не умирают.
Аркадия Ивановича арестовали утром. Об этом Павлу поведала жена деда Аркаши Любовь Сергеевна, когда он после работы, как обычно, забежал в гости к старикам. Женщина, вытирая слезы, рассказала, что рано утром пришли три человека в штатском, в сопровождении военных. Провели обыск. Изъяли радиоаппаратуру, какие-то бумаги и забрали Аркадия. Куда повезли его, в чем обвиняют, ничего не сказали. Павел был потрясен этой новостью. Он уже уходил, но его вдруг остановила Любовь Сергеевна.
— Паша, подожди!
Она отошла в соседнюю комнату, и спустя минуту вынесла бумажный сверток размером с книгу.
— Что это, Любовь Сергеевна?
— Они не смогли это найти. Аркадий Иванович просил, чтобы я передала это тебе.
— Мне?
— Да, тебе. Он предполагал, что за ним могут прийти, и просил, если это случится, чтобы я отдала тебе.
— Спасибо, Любовь Сергеевна.
Павел шел домой расстроенный. Это был донос, или же Аркадия Ивановича вычислили? Пользование радиолюбительской аппаратурой — достаточно серьезное нарушение. Но еще более серьезным преступлением было иметь иное идейное убеждение.
Уже темнело, но до комендантского часа было далеко. Он и не заметил, как добрался до дома. Машинально взглянул на свои окна, и вдруг ему показалось, что штора в комнате двигалась!
Он остановился за деревьями и напряженно стал всматриваться в темные окна. Вроде бы все было тихо, но что-то его удерживало. Спустя двадцать минут стояния на морозе ноги начали коченеть. Вдруг из подъезда кто-то вышел. Это была соседка сверху, тетя Глаша. Большая говорливая тетка, любившая кошек и сплетни.
— Ой, Пашка! Ты чего тут мерзнешь?
— Да я, теть Глаш, это… друга жду, — соврал Павел.
— Ой, а что их ждать-то, друзей твоих. Они давно уже пришли и сами тебя ждут. Дома у тебя.
— Кто ждет? Где ждет?
— Ну, я же говорю! Иду это я, значит, спускаюсь по ступеням, а там твои товарищи, как раз в дверь заходят. Ну, в твою квартирку. Я у них спрашиваю, мол, кто такие, а они, симпатичные такие ребята, говорят, что друзья Пашкины… то есть твои. Мол, в гости пришли. А ты их здесь ждешь, мерзнешь. Давай уже, беги домой, только не шумите мне там, знаю я вас!