Теперь Лакшин с уважением посмотрел на этапника:
- А ты соображаешь. Короче, так: с ними я разберусь сам, а за тобой буду присматривать. Если останешься таким же - не пожалеешь. А сломаешься - не обессудь.
Все, пошел в нарядную! Эй! Черпак, проводи осужденного!
В сопровождении прапора Кулин дошел до двухэтажного здания, у дверей которого стоял Сиволапов и медленно, с наслаждением курил. Завидев Николая шнырь забыл о сигарете:
- Тебя чего, кум отпустил?
- Свиданкой стукнул, - честно сказал Кулин.
- Ну, считай, повезло. Или под хорошее настроение попал. Да, а чего ты тут телепаешься? - шнырь махнул рукой в сторону двери. - Быстро дуй в нарядную. Первая направо.
В нарядной, за стеклом, точно в сберкассе, сидели несколько зеков. Все как один с довольными сытыми рожами, в черных робах, которые робами назвать не поворачивался язык, настоящие почти что вольные костюмы. Самый старый из них, седой плосколицый зек, то ли якут, то ли монгол, сидел и, не обращая внимания на окружающее, что-то писал. Двое мужиков помоложе, были, как понял Николай, на подхвате.
Один из них тоже занимался какими-то бумагами, а другой заполнял толстенный гроссбух, занося в него сведения, которые ему сообщали этапники. Несмотря на то, что Николай проторчал на вахте около четверти часа, перед ним еще было пять человек. Помощник нарядчика задавал странную смесь вопросов, уместные только в местах лишения свободы разжижены были самыми обыкновенными, профессия, стаж, образование. Лишь потом Кулин сообразил, что именно на основе ответов на эти бытовые вопросы и формируются отряды, бригады.
Неподготовленные к такому этапники отвечали честно. Ну откуда им было знать, что если у тебя шесть классов образования и три коридора, то тебя пошлют принудительно заканчивать десятилетку? А если за жизнь ты освоил лишь специальность разнорабочего или грузчика, то вместе со школой тебе светят и занятия в ПТУ?
Николай, когда до него дошла очередь, тоже отвечал честно. Но ему, в отличие от большинства, повезло. И специальность, водитель первого класса, и десятилетка, и, чудом, отсутствие поганой 62-й статьи. Потом, уже будучи в отряде, Николай не раз видел какими приходят зеки после "рыгаловки", принудительного лечения от алкоголизма. Они едва стояли на ногах и никак не могли простить лепиле Поскребышеву, что он дает им стопарь водки, а они, из-за какого-то паршивого апоморфина, вынуждены всю эту прелесть выблевывать! Причем от алкоголизма лечили всех, даже тех, кто поимел 62-ю за наркоманию.
Выйдя, Кулин застал этапников уже построившимися. Не страдая излишними амбициями, Николай пристроился в хвост колонны и шнырь скомандовал: