* * *
История с вытаскиванием из парткома заявления о приеме в КПСС очень насторожила Собчака и заставила перебрать в памяти места, где он мог еще наследить. «Патрона» почему-то неудержимо тянуло в тогда еще наглухо закрытый архив КГБ. Это вообще был дружный порыв многих известных «демократов», довольно прозрачно намекавших непонятливым и растерявшимся чекистам, что желательно бы скопом уничтожить все комитетские архивы. Причем обязательно вместе с папками под единым названием «Рабочее дело агента» и другими следами многолетнего сотрудничества с КГБ самих намекавших. Иначе необъяснимо странно для победивших уничтожать архивы побежденных, где, наоборот, можно было найти много интересного.
Кроме КГБ, Собчака также влекло в архив суда, который рассматривал заявление «патрона» о разводе с первой женой. Я не мог понять всю его серьезность и озабоченность этим, пока сам не прочел ту часть судебного протокола, где на абсолютно формальный вопрос судьи о причине развода Собчак вдруг сослался на свою брезгливость, вызванную внешним физическим недостатком жены, образовавшимся после операции молочной железы. Это само по себе было крайне безнравственно. Ведь речь шла даже не об инвалиде. И хотя реакция жены в протоколе отражена не была, но можно себе представить, что испытала женщина, услышав подобное от близкого много лет человека, отца ее дочери, истинное лицо которого она смогла разглядеть, возможно, лишь только в суде.
После этого я тоже стал смотреть на Собчака уже другими глазами, но мое снисходительное отношение пока еще не переросло в резко отрицательное. Мне тогда казалось, что если Собчак пытается скрыть свое прошлое, то понимает, как могут оценить его другие, и сам сожалеет о совершенном. Я также полагал: Собчак теперешний может разительно отличаться от тогдашнего не только внешне, а главное – своими помыслами и содержанием. Хотя шкала нравственных оценок подлости и не меняется, но ведь сам подлец вполне может измениться. Именно на это, как правило, все надеются, даже понимая, что возможность реконструкции внутреннего содержания самого субъекта абсурдна. От взглядов и убеждений, если они есть, отречься нельзя. Это нелепость беременных лицемерием.
Запоздалое прозрение всегда выглядит подозрительным, но озарению в нужный момент вечно мешают сущие пустяки жизни.
Кривая уважения к Собчаку резко поползла вниз…
Глава 6. Божественная литургия
Молиться можешь ты свободно,
Но так, чтоб слышал Бог один…
Несколько депутатов, голосованием перетянувших чашу весов в пользу Б. Ельцина при избрании его Председателем Верховного Совета РСФСР, несомненно, могли стать личными врагами Собчака. «Патрон» после этого неделю не мог унять эмоциональный всплеск от их, как он выразился, «неразборчивости». Не берусь судить, была ли это свойственная Собчаку, прямо-таки какая-то бабья ревность к чужому успеху или уже устоявшееся и пока еще не скрываемое презрительное отношение к самому Ельцину, но из колеи выбит был он надолго. Видимо, ему пришлось заниматься фундаментальной перестройкой собственного поведения в сторону необходимого теперь угодничества. При этом пытаясь притупить видимую грань перехода от равнодушного пренебрежения к безысходному, а потому болезненному, холуяжному заискиванию.