Ю. Но если власть не исходит ни от природы, ни от Бога, откуда она тогда берется?
К.Ш. Тогда, пожалуй, остается только одно: власть, которую один человек осуществляет над другими людьми, происходит от самих людей.
Ю. Ладно, пусть так. Но мы же все люди. Сталин тоже был человеком; и Рузвельт был человеком, и любой другой, назовите кого хотите.
К.Ш. Это звучит действительно успокаивающе. Если власть, которую один человек осуществляет над другими, исходит от природы, тогда она является либо властью родителя над своим потомством, либо превосходством зубов, рогов, когтей, зубцов, ядовитых желез и другого естественного оружия. Власть родителя над своим потомством мы здесь, пожалуй, вполне можем не учитывать. Остается власть волка над ягненком. Человек, имеющий власть, был бы как волк по отношению к человеку, у которого власти нет. Тот, у кого нет власти, чувствует себя как ягненок, пока он со своей стороны сам не достигает положения, в котором он располагает властью и перенимает роль волка. Как раз так гласит латинская поговорка: Homo homini lupus. В переводе: Человек человеку волк.
Ю. Ужасно! А если власть происходит от Бога?
К.Ш. Тогда тот, кто ее осуществляет, является носителем божественного качества; он берет на себя со своей властью нечто божественное, и потому необходимо почитать если даже не его самого, то, все же, проявляющуюся в нем власть Бога. Об этом говорит другое латинское выражение: Homo homini Deus. Это значит: Человек человеку Бог.
Ю. Это заходит слишком далеко!
К.Ш. Но если власть не исходит ни от природы, ни от Бога, тогда все, что касается власти и ее исполнения, происходит только между людьми. Тогда мы, люди, целиком и полностью лишь промеж нас самих, людей. Властители по отношению к безвластным, могущественные по отношению к бессильным – это просто люди по отношению к людям.
Ю. Тогда скажем так: Человек человеку человек.
К.Ш. Так говорит еще одна латинская поговорка: Homo homini homo.
Ю. Ясно. Человек человеку человек. Только вследствие того, что находятся люди, которые повинуются другому человеку, они дают ему власть. Если они больше не повинуются ему, тогда его власть прекращается сама собой.
К.Ш. Совершенно верно. Но почему они повинуются? Ведь послушание не произвольно, а как-нибудь мотивировано. Почему все же люди дают свое согласие на власть? В некоторых случаях из доверия, в других из страха, иногда из надежды, иногда от отчаяния. Но они всегда нуждаются в защите, и они ищут эту защиту у власти. С точки зрения человека связь защиты и повиновения остается единственным объяснением власти. Тот, у кого нет власти защищать кого-то, у того также нет права требовать от него повиновения. И наоборот: тот, кто ищет защиту и получает ее, тот не имеет права отказывать своему защитнику в повиновении.