Но вот сегодня с трудом встает тот, который вчера долго разговаривал, лежа в постели. Младший стелет постель лучше, чем старший. Тот, у кого болит горло, пьет воду из — под крана, хотя ты и предупрёдил, что вода холодная, а он потный. Сам подумай, что ты тогда скажешь, хотя ты и знаешь, и понимаешь, и со всем миришься и прощаешь.
Чем больше этих «неудобных», тем больше из твоих шестнадцати рабочих часов уйдет на возню, беготню, воркотню и тем меньше останется времени на «высокое», «чистое» (читай раздел «Воспитатель обязан»),
И меньше времени, и меньше сил…
20. Помощь, которую дети оказывают воспитателю, может быть совершенно бескорыстной. Ребенок помогает, раз ему хочется, помогает, раз сегодня хочется, а за завтра он не отвечает.
Но такой капризный, самолюбивый и честный помощник возьмется не за каждую работу. Он легко остынет, повстречайся неожиданная трудность; обидится, вырази воспитатель неудовольствие; сомневается, спрашивает, нуждается в проверке и в указаниях. Сам он навязывать тебе свою помощь не будет; его надо найти, поощрить, ободрить; попроси — сделает это охотно, прикажи — не захочет. Полагаться на него нельзя, он может подвести, когда более всего нужен.
Надзиратель легко найдет среди ребят помощника другого типа. Ловкий, энергичный, наглый, двуличный и корыстный, он сам навяжет свою помощь; прогони его — он вернется, нужен — вырастет как из — под земли, по глазам увидит, чего ты хочешь, выполнит любое поручение, возьмется за все.
Если выполнит плохо — вывернется, наврет. Отчитай его — прикинется тише воды, ниже травы. Такой всегда рапортует: «Все в порядке».
Если недобросовестный, неспособный или просто вымотавшийся воспитатель, не входя в малые ребячьи дела и заботы, передоверит такому дежурному свою власть, тот его выручит, легко заменит. И из ребенка, который отыщет, позовет, принесет, уберет, присмотрит, напомнит, знает, слышал, скажет, он скоро превратится в настоящего заместителя.
Это не невинная школьная подлиза, это грозный фельдфебель интерната — казармы.
21. Дежурному легче справиться с ребятами, чем взрослому. Надзиратель и ударит, так не изо всей силы, пригрозит сдержанно, накажет, так за провинность. А надзиратель из ребят ударит не по мягкому месту, а по голове или в живот, ведь это больнее, пригрозит не наказанием, а с виду наивным: «Погоди, вот зарежу тебя ночью складным ножом»; хладнокровнейшим образом обвинит невинного и заставит признаться в несовершенном преступлении: «Скажешь, что съел, взял, сломал», — и малыш, трепеща, повторяет: «Это я сломал, это я украл».