Как вдруг фура подскочила на кочке. Прозвучал надрывный длинный, сильный сигнал.
От толчков пробудился уже заснувший напарник, и тут же нервно закричал:
– Ведь только то и заснул, как минуту назад.
Пытаясь справиться с рулевым управлением уже со стороны, хватаясь за руль, выруливая в истерике, прогорланил:
– Да, что ж ты так! Ай, вылезай уже! Что тебя туда понесло?
Толкая корпусом, пиная ногой, налегая всем весом на руль, в истерике прокричал:
– Чёрт!.. Чёрт!
Да, идите ты уже, как баба на базаре на мешках! Людей везём, не картошку!
Виталий, резко приподнимая голову, тоже старался справиться с рулевым управлением.
Фура, резко съезжая в сторону, задела автобус, перед глазами промелькнула иномарка, ослепляя автобус ярким светом фар.
Аркадий был ослеплен, машинально закрывая глаза тыльной стороной ладони, бросил руль.
Ослепляющая вспышка, показалось, была тем светом в туннели, ведущим в бездну. Слышно, как сотрясая иномарку и автобус, в сторону летело колотое стекло. Его лязг оглушил. Иномарку откинуло в бок. Вспышка, взрыв, зарево и копоть. Превратили всё и вся в «ищадье ада».
…Этот «ад» постигали многие…
…Эмма, свернувшись калачиком на диване, лежала в траурной одежде.
Она уже несколько дней не переодевалась, нося на себе непосильную скорбь. Рядом с ней сидел отец, в руках которого стакан с водой и снотворное. Он уговаривал:
– Выпей, поспи немного!
– Столько ночей без сна. Еще один день прошёл.
Глядя на неё с любовью, вздыхая:
– Если б, знать…
Качая головой, вытирая набежавшую слезу:
– Если б, знать?! Никогда бы, не поехал той «проклятой» дорогой.
Горько плача, поспешно вытер слезы свободной рукой.
Эмма, чтобы успокоить как-то своего отца развернувшись, привставая на локте, взяв стакан в руки, заглотнула таблетку, запивая. Отец, немного успокоившись, по-старчески пробормотал:
– Ну, вот и молодец! Поспи! Ляг!
Заботливо укладывая.
Эмма, хлопнув его по руке поддерживая, таким образом, и его, умоляюще попросила:
– Иди сам, ложись, измучился со мной. Иди, посиди с мамой, ей тоже досталось.
Глядя на неё вымученным взглядом, хлопая по плечу, тот, встав, нехотя направился к двери, не оглядываясь, молча, едва передвигая ватные ноги, вышел.
Эмма смотрела на дверь, не мигая. Перед глазами выросла неожиданная вспышка. Картинка того дня суда…
…Длинный, серый, мрачный коридор. В начале коридора появилась она, Эмма…
Она, ничего не видящим взглядом осматривается, неуверенно идёт по коридору. Посередине коридора, около окна стоят три человека – мужчина и женщина с девушкой. Женщина, мать Виталия, обнимает девушку, его сестру, которая громко рыдает. Мужчина, её муж.