- Что-то не так? - спросил он.
Я обвела медленным взглядом ближайшие ложи. Северин должен быть здесь, подумала я, ведь это дебют его любовницы. Вряд ли он его пропустит. И я не ошиблась.
Норфолк в компании Барратта сидели в королевской ложе. Северин что-то говорил другу, а я тем временем рассматривала его лицо, надеясь, что он не заметит меня. Но он не смотрел по сторонам, по-видимому, поглощенный беседой с Генри.
- Принц? - проследив за моим взглядом, Эдвард увидел брата короля.
- Надеюсь, он не заметит меня, - проговорила я, отвернувшись к жениху.
- Ты боишься? - Грэшем взял мою руку в свою, - А я считаю, что это только на пользу твоей репутации. Ты свободная женщина и вполне можешь провести вечер в обществе поклонника, - он поднес мою руку к своим губам и запечатлел на тыльной стороне жаркий поцелуй.
- Ты прав, - согласилась я.
В зале медленно погас свет. Гомон собравшихся, постепенно стихал и тогда грянул оркестр. Я устремила свой взгляд на сцену, где среди декораций стало разыгрываться действие. В отличие от Грэшема, я никогда не была поклонницей оперы, но за все то время, что мы были вместе, мне приходилось не раз сопровождать его. Сегодняшняя "Волшебная флейта", по словам моего жениха, должна была покорить меня... Я терпеливо ждала, когда увижу мисс Элоизу Вудхаус. Судя по восторженным отзывам Грэшема и по тем обрывкам фраз, что я услышала, находясь еще в фойе театра, молодая певица обладала поистине прекрасным голосом и ей пророчили славное будущее. Не знаю, почему, но мне после этого сильно захотелось, чтобы она провалилась сегодня. Чтобы ее голос сорвался или она еще как-нибудь иначе опозорилась на глазах у всей этой знати, собравшейся в зале...а точнее, я хотела, чтобы это произошло на глазах у Норфолка.
- Да ты стерва, - сказала я себе, после сонма подобных мыслей.
Тем временем первая сцена сменилась второй, и я увидела новую приму.
Элоиза Вудхаус играла Памину, дочь царицы Ночи. Облаченная в легкие одежды, которые окружали ее стройное тело подобно легкому облачку, прозрачные и почти не скрывающие плавных форм, она появилась на сцене, подобная прекрасной фее и запела. Я с неудовольствием отметила, что голос у нее действительно дивно хорош. От первой, чистой, как кристальная вода горного родника ноты ее голоса, по моему телу пробежала дрожь. Невольно поразившись, как у такого испорченного создания может быть подобный дар, я, тем не менее, с наслаждением окунулась в звуки ее голоса, позволив себе на какое-то мгновение забыть о своей неприязни к этой женщине.