Спускаться было – по меркам Смрад-горы – всего ничего, метров тридцать.
Оно, конечно, не то чтобы восторг и счастье, но терпимо…
Первым вызвался Кукса.
Таис навьючила на него золото, объяснила, как именно нужно сидеть и за что держаться, примотала к его поясу страховочную веревку, и трое мужиков, среди которых был и дядя Вова, повлекли его к осыпи.
Через десять минут люлька вновь оказалась наверху, и Таис предложила Рихарду быть вторым…
Предполагалось, что мы с дядей Вовой будем предпоследними. А Таис – замыкающей.
Когда дядя Вова присоединился к остальным членам экипажа, которые, к слову, уже принялись потихоньку спускаться вниз по осыпи, мы с Таис остались наедине.
Я, скажу честно, все больше восхищался талантами этой загадочной и длинноногой девицы. Мне нравилось, как быстро и четко она организовала спуск. И, главное, я совершенно не ожидал, что местные женщины все это настолько хорошо умеют!
Однако строгая Таис и слушать не хотела моих комплиментов, а легкие заигрывания презрительно игнорировала. Что навело меня на мысль о знаменитой песне Владимира Высоцкого, которая с детства мне очень нравилась, ведь ее все время слушал батя, особенно когда приходили с коньячком его друзья.
Поддавшись минутному порыву, я пропел:
…Ох, какая же ты близкая и ласковая,
Альпинистка моя, скалолазка моя!
Каждый раз меня по трещинам выискивая,
Ты бранила меня, альпинистка моя…
И каково же было мое удивление, когда Таис, находясь в каком-то рассеянно-затурканном состоянии – она как раз сматывала очередную веревку, – не глядя на меня, в задумчивости подпела:
А потом на каждом нашем восхождении —
Ну почему ты ко мне недоверчивая?! —
Страховала ты меня с наслаждением,
Альпинистка моя гуттаперчевая…
Сказать, что я удивился, когда услышал это, значило ничего не сказать. Я просто утратил дар речи!
Конечно, местная девушка, начавшая жизнь в трущобах городских, среди василисков и магов, могла управляться с блоками, веревками и страховками, почему бы нет, теория вероятностей все выдержит. Но вот уже знать песни Высоцкого – вот в этом я простой местной девушке, извините, отказывал…
Таис поняла, что допустила прокол, поставив под удар свой имидж местной сорвиголовы.
Она посмотрела на меня испытующе – заметил я или нет?
В моих глазах она прочла: заметил. Также она прочла и то, что теперь я просто так от нее не отстану и буду добиваться ясности, пока не получу ее.
– Потом поговорим, – сказала она картонным от волнения голосом.
– Разумеется, – сказал я, как мог, беспечно.
Я спускался в люльке, прижимая к животу свой «АК-12» и задумчиво глядя на то, как уплывает вверх красивое, волевое лицо девушки.