30
она пришла к выводу, что он не тот человек, которого она ищет. Об их
отношениях написал А. Лану в книге “Мопассан”.
Образ художницы в последние месяцы ее жизни описал в преди-
словии к посмертному каталогу ее картин известный французский кри-
тик Франсуа Коппе. Он общался с ней всего один час, но запомнил на-
всегда. Коппе увидел девушку небольшого роста, худую, очень краси-
вую, с тяжелым узлом золотых волос. Она источала обаяние, но в ней
чувствовалась воля и энергия, прячущиеся за нежностью и грацией:
“Все обличало в этой очаровательной девушке высший ум. Под женской
прелестью чувствовалась железная, чисто мужская сила, и невольно
приходил на память подарок Улисса юному Ахиллу: меч скрытый между
женскими уборами”. Коппе поднялся с ней в мастерскую. “В углу, на
стеллажах до потолка, громоздились книги – многочисленные тома на
многочисленных полках, представляя собой все высокие творения че-
ловеческого духа. Они были здесь все на своих родных языках: францу-
зы, немцы, русские, англичане, итальянцы, древние римляне и греки. И
это вовсе не были книги “библиотечные”, выставленные напоказ, но на-
стоящие, потрепанные книги, читанные-перечитанные, изученные. Пла-
тон лежал на столе, раскрытый на чудной странице”. Подле стоял
растворенный рояль, за ним огромным веером голубела арфа. Все
остальное пространство занимали картины, пюпитры с начатыми хол-
стами, папки с рисунками и эскизами статуй.
Маша очень любила жизнь во всех ее проявлениях и, будучи богато
одаренной от природы личностью, желала славы и величия. В последний
год своей жизни она написала в “Дневнике”: “Мне кажется, что никто не
любит всего так, как я люблю: искусство, живопись, музыку, книги, свет,
платья, роскошь, шум, тишину, смех, грусть, тоску, шутки, любовь, холод,
солнце, все времена года, всякую погоду, спокойные равнины России и
горы вокруг Неаполя, снег зимой, дождь осенью, весну с ее тревогой, спо-
койные летние дни и прекрасные ночи со сверкающими звездами… я все
люблю до обожания. Все представляется мне со своих интересных и пре-
красных сторон: я хотела бы все видеть, все иметь, все обнять, слиться
со всем и умереть, если надо, через два года или в 30 лет, умереть с экс-
тазом, чтобы изведать эту последнюю тайну, этот конец всего или боже-
ственное начало”.
С середины октября 1884 г. Маша уже не выходила из дома. Ее все
время лихорадило. Она предчувствовала близость смерти. 19 октября к
ней приходили Жульен и Робер-Флери. До последнего дня ее навещал
смертельно больной Жюль Бастьен-Лепаж, французский художник, с ко-