передаваемы. Виктюк – фонтан, а не человек. Во время репетиций он
всегда подстегивает актеров соленым словом и этим снимает физиче-
ское и психологическое напряжение с артиста.
Виктюк любит все красивое, броское, яркое. Он очень элегантен,
модно одевается. Считает, что во время репетиции одежда режиссера
имеет большое значение. Он ни на кого не таит зла, театр – его семья,
его жизнь и его радость. Он много читает и видит мир не так как все, а
75
по-иному. Каждая репетиция спектакля у Виктюка – процесс творчества,
процесс поиска. Он старается, чтобы при всей трагичности сюжета у
зрителей пробуждались светлые и добрые чувства, ощущение красоты.
Виктюк – верующий человек, верит в судьбу, говорит, что только
этой верой и живет. Он осмысливает все эстетические поиски и главные
открытия ХХ ст. и использует их в своем творчестве. Эстетизируя жизнь,
он превращает ее в предмет искусства, стараясь не отражать жизнь по-
средством воссоздания повседневной действительности.
Виктюк перерабатывает авторский материал почти до неузнаваемо-
сти, он вводит в действие самих авторов. Каждый спектакль Виктюка – это
исповедь человека. Его спектакли никого не оставляют равнодушными.
Его взгляды на искусство разделяют не все, ибо не все подготовлены
духовно и интеллектуально воспринимать его творчество. От его спек-
таклей одни приходят в восторг, у других они вызывают злобу.
Рассуждая о переменах в жизни народа и театра после распада
Советского Союза, Виктюк говорит: “Мы были на протяжении 80 лет изо-
лированы от мирового культурного процесса. И когда рухнули эти пре-
грады, то человеку неподготовленному, жившему в рабстве и привыкше-
му к цепи, было трудно, почти невозможно это пережить. А еще страш-
нее, что свобода в этой стране пока никому не нужна. Потому что люди
не знают, что с ней делать. Они задыхаются, пытаясь все свалить на но-
вых русских, на мафию, на мировой капитализм – на что угодно, только
чтобы в свободе не обрести себя. Ведь для этого что-то надо иметь за
душой. И к свободе надо прийти – через страдание, одоление и ра-
дость. А мы хотим – только радость. И сразу. Мы не хотим работать, мы
не хотим любить… Одиночество в толпе и нежелание преодолеть это
одиночество – знамение ХХ века. И только искусство театра может с
этим что-то сделать, потому что только в театре осталась магия, та-
инство контакта сцены и зрителя, и люди, аплодируя после спектакля,
аплодируют себе – собственному раскрепощению, постижению чего-то
в своей душе…” В рабстве человек не может любить, в рабстве возни-