Четверг, 29 декабря.
Наконец-то дождались желанной перемены, и мы под парами плывем среди небольших льдов, очевидно, разбитых напором волн, с обтертыми краями. Перемена совершилась почти внезапно.
За ночь мы очень неплохо продвинулись, всего с парой остановок. По одной полынье шли целый час, пройдя около шести миль.
Сегодня утром прошли довольно много через участки льда, от 6 дюймов до фута толщиной. В них изредка попадались разводья и группы тяжелых льдин. Позже ситуация не изменилась. Это самый обнадеживающий признак близости к открытой воде из тех, что мне когда-либо приходилось видеть.
Вчера вечером мы были свидетелями интересного явления, известного под названием «обледенение». Все решительно судно, включая снасти до последнего каната, покрылось тонким слоем льда; причиной тому – выпавший и подмерзший дождь. Интересно и красиво.
Наше плавание через льды было сравнительно неинтересно с точки зрения зоолога, так как нам встречалось так мало животных наиболее редких видов и так мало птиц с замечательным оперением. Мы видели десятки тюленей-крабоедов, но ни одного тюленя Росса. Нам не удалось даже убить морского леопарда. А сегодня мы видели очень немного пингвинов.
Из частной переписки Скотта:
«Трудно себе представить испытание более убийственное для терпения, чем долгие дни бесплодного ожидания. Как ни досадно смотреть, как уголь тает с наименьшей для нас пользой, имеешь, по крайней мере, хотя бы то утешение, что действуешь, борешься, и поддерживает надежда на лучшую участь. Праздное же ожидание – хуже всего. Можете себе представить, как часто и тревожно мы взбирались на салинг и изучали положение. И, странно сказать, почти всегда замечалась какая-нибудь перемена. То в нескольких милях от нас загадочным образом раскрывался канал, то вдруг место, на котором был таковой, так же загадочно закрывалось.
Громадные айсберги бесшумно ползли к нам или мимо нас, и мы непрестанно наблюдали эти чудовища с помощью компаса, чтобы определить их движение относительно нас, далеко не всегда уверенные, сможем ли от них уйти. Когда мы шли под парами, перемена в условиях бывала еще заметнее. Случалось войти в канал и пройти по нему милю, другую без помехи; или мы натыкались на большое поле тонкого льда, который легко ломался под напором обитого железом носа нашего судна, иногда даже тонкого слоя ничем было не проломить. То мы сравнительно легко толкали перед собой большие льдины, то опять небольшая льдина так упорно преграждала нам путь, что казалась точно одержимой злым духом. Иногда мы проходили через огромные пространства размякшего льда, который терся, шипя, о борта судна, а иногда шипение прекращалось безо всякой видимой причины, и винт бесполезно вертелся в воде.