Это была первая поездка Лэтема на Юг, и большинство увиденных им женщин-южанок напоминали ему цветы, выросшие в оранжереях. Но его маленькая, живая и веселая спутница-гид — с ее коротко подстриженными золотисто-каштановыми волосами, большими, цвета морской волны, глазами и задорными веснушками на носу — была прелестным, но, похоже, крепким созданием. И эта обманчивость ее внешнего облика, казалось, придавала ей еще больше очарования. Она была, бесспорно, красива, но при этом энергия, казалось, переполняла ее. Кроме того, она отличалась странной манерой пристально смотреть вниз, под ноги, где бы она ни стояла. Возможно, из-за ортопедических туфель, которые она носила, хотя Лэтем, например, до самого вечера даже не заметил, что ее обувь несколько отличается от обычной.
Впервые увидев Пегги Митчелл, Лэтем решил, что ей не больше двадцати, сделав ее на пятнадцать лет моложе.
Но весь ее облик способствовал этому обманчивому впечатлению — рост меньше пяти футов (155 см), юношеская прическа, застенчивый наклон головы и выражение беспечности на лице. Закоренелый холостяк, ревниво оберегающий свою независимость, Лэтем всегда чувствовал себя несколько настороженно с женщинами, играющими роль роковых особ, и поначалу Пегги с ее природным кокетством застала его врасплох. Но подлинным сюрпризом для Лэтема стали ее грубоватое чувство юмора и непристойности, время от времени проскальзывающие в ее разговоре.
По правде говоря, Пегги даже гордилась своими бунтарскими замашками и любила думать о себе как о «продукте века джаза», как об одной из тех коротко стриженных, видавших виды молодых женщин, которые, как говорили проповедники, «пойдут к черту в ад или будут повешены еще до того, как им стукнет тридцать». И тем не менее было уже 35, но в ад она пока не собиралась, продолжая очаровывать большинство людей, встречавшихся на ее пути, своим прелестным юмором, соленым язычком и женским шармом. И в этом была загадка Пегги Митчелл Марш: забавная смесь эмансипированной женщины и красавицы Юга.
И не прошло и часа, как Лэтем полностью подпал под ее обаяние.
Пегги вела свой изрядно побитый зеленый «шевроле» не спеша, намеренно выбирая отдаленные дороги, которые она хорошо знала. Какая прекрасная возможность, думала она, сыграть роль гида в прогулке по окрестностям города, который она считала таким же родным, как и любого из членов своей семьи.
Несколько часов назад ей позвонила Медора и, сообщив, что у Энгуса в последний момент вдруг оказались срочные дела и он не сможет быть на завтраке, который «Джорнэл» устраивал в честь Гарольда Лэтема, сказала, что Пегги будет совершенным ангелом, если приедет и поможет Медоре принимать гостей. Пегги, конечно, согласилась, поскольку бросать друзей в беде было не в ее правилах. И теперь, когда она с таким увлечением рассказывала об истории создания гигантского каменного монумента, она была даже рада, что согласилась пойти на этот завтрак.