«Эти янки, — писала Маргарет в письме к родителям 5 октября, — очень любят гулять пешком, и поскольку поля и леса сейчас очень красивы, а на открытом воздухе находиться намного безопаснее, я намерена как можно больше быть вне дома».
Через три недели, когда карантин был снят и паника, вызванная «испанкой», несколько поутихла, письма от Клиффорда, ранее всегда получаемые ею с опозданием в месяц, перестали приходить. Последнее было датировано 11 сентября, и штемпель указывал на место отправления — Сан-Михаэль. Именно Джинни была человеком, сообщившим Маргарет новость: рано утром 12 сентября под покровом густого тумана американская ударная армия, в составе которой были 10-я американская армия и три французских дивизии, атаковала немцев, удерживавших этот самый район Сан-Михаэль. В течение нескольких дней немцы были разбиты, но ценой восьми тысяч солдатских жизней.
Маргарет позвонила семье Генри, но они тоже ничего не знали о сыне. Началось круглосуточное бдение, которое быстро прекратилось: семья Генри получила телеграмму, что их сын серьезно ранен в битве при Сан-Михаэле. В бою он проявил мужество, заменив вышедшего из строя капитана и приняв на себя командование боем. Осколками бомбы, сброшенной с немецкого аэроплана, лейтенанту Генри оторвало ногу. Кроме того, он был серьезно ранен в живот. Клиффорд был награжден «Военным Крестом», когда лежал на госпитальной койке, но утром 16 октября он умер.
Маргарет глубоко переживала его смерть. Ее брат Стефенс утверждал, что Клиффорд был самой большой любовью в ее жизни. Она продолжала поддерживать отношения с семьей Генри в течение многих лет, но вполне возможно, что она больше любила свои романтические фантазии, чем самого Клиффорда. Она восхищалась его интеллектом, прекрасной внешностью, поэтической душой и благородством, но сомнительно, чтобы Маргарет по-настоящему понимала этого молодого человека, которого, как она считала, любит. Друзья Генри знали и говорили о его гомосексуальных наклонностях, но Маргарет, казалось, совершенно не думала об этой стороне натуры своего жениха.
В этот период своей жизни Маргарет испытала большое разочарование в собственной сексуальности — что, конечно же, не являлось чем-то необычным для девушек ее возраста.
Ей нравилось быть желанной и играть роль роковой женщины, но сама мысль о каких-либо сексуальных отношениях с мужчиной приводила ее в ужас. С Клиффордом Генри ей не было необходимости думать о себе с точки зрения секса, поскольку их отношения были, как она любила говорить, «более высокого уровня». Она не знала ни одного человека, у которого был бы такой же богатый словарный запас и такие же познания в искусстве. Он, в свою очередь, восхищался ее жизнелюбием и тем, как она умела рассказывать истории о прошлом, оживляя события. Клиффорд Генри возбуждал ее, но был при этом неопасен, а его письма были предметом зависти для ее подруг. Она, однако, ни с кем не делилась их содержанием, поскольку в них не было страсти — в них было ясно проступающее чувство разочарования молодого солдата в войне.