– Обложка та же самая… Я и не знала, что книги подделывают.
– Еще как! На прошлой неделе Анастасию нам приносили, про магию кедров которая пишет, – так было Анастосия, и вместо духовного развития сборник кулинарных рецептов на основе кедрового масла. А обложка один в один – ветки, шишки…
Мне было бы смешно, если бы не было так грустно. Анастосия, Лазорев… Вот уроды! Ботинки, мои новенькие непромокающие ботиночки отдалялись, я прямо увидела это физически, представив их уплывающими на льдине, все дальше и дальше от берега. Нет, допустить этого я никак не могла. И решилась прибегнуть к крайнему способу: я соврала.
– Знаете, я изучила этого Лазорева. Там не рецепты, там тоже про духовность. Даже еще понятнее. Со всей ответственностью заявляю: если человек прочтет эту книжку, ничего страшного с ним не случится. А один экземпляр я лично вам подарю.
– Ладно, давайте попробуем, – ответила приемщица.
В какой-то момент мне стало казаться, что людей вокруг вообще интересует только одна тема, одна-единственная – изменение реальности. И ничего плохого по этому поводу сказать не могу. Мою-то реальность эти книги точно изменили: через двадцать шесть дней после открытия в себе таланта коробейника я пошла в ГУМ и купила две пары отличных ботинок: на лето и на зиму.
Окна в доме уже горели: тетя Валя ошиблась, автомат заменили за пару часов. Квартира встретила нас полной иллюминацией: я, оказывается, оставила тумблеры включенными. Родион разделся, аккуратно сложил шарф, перчатки и шапку, повесил на крючок пальто, вымыл руки и по привычке пошел на кухню. Там он увидел в раковине Эверест немытой посуды и! и! наорал на меня. Первый раз в жизни на меня повысил голос мужчина. За что – за не вымытую в потемках посуду! Это было несправедливо. Кто там у нас за что боролся? Ну-ка напомните мне.
– Я не кухарка, чтобы работать при свече.
– Эти тарелки были в мойке еще вчера!
– Никогда больше на меня не кричи, – сказала я спокойно и вежливо, мысленно досчитав до трех и представив себя ледышкой в морозильнике. Вышло убедительно.
– Прости меня, пожалуйста, – опомнился Родион. – Терпеть не могу, когда дома бардак. Я один раз даже Сонькины и Машкины игрушки выкинул, потому что они их не убрали.
– Игрушки? Выкинул?
– Я их несколько раз предупреждал. Что соберу все, что на полу, и выброшу. А они все равно не слушали. В один прекрасный день поиграли, все расшвыряли и так и оставили, и ушли гулять. Я прихожу – дома бардак. Тогда я сгреб, что на полу валялось, и отнес на помойку.
– Никогда бы не подумала, что ты такой жестокий.