Но не синькой единой жив человек. Многим отчаянно хотелось бабу. Не спорю, промежность зудела и у меня. Пока я в самоходе не увидел местных деревенских шлюх. У меня моментально встал. И ушел. С той поры я твердо решил – пусть лучше зудит, чем отвалится. Они были настолько потасканными, что в их дупле, как в дупле баобаба, могло поселиться целое африканское племя. Описать их я не берусь, но мне сразу вспоминается та новость годичной давности, как две шалавы обслужили две сотни бойцов ВСУ, попутно наградив их венерическим. Байку слышал в разных версиях, за правду не ручаюсь, но в любом случае, коллегам местные дамы точно не уступили бы.
Кроме шлюх, бойцы жаждали домашнего. Из домашнего котировалось винцо и хавка. Винцо, особенно красненькое, с души не воротило, но после одной банки становилось понятно, что больше не хочется. Еще был покупной портвейн - разведённое в воде сухое «юпи», в которое добавлен спирт непонятного происхождения. Ну и былинный сэм. Отходняк от него — по отзывам, один из самых омерзительных, с дикой головной болью и бунтом всех внутренностей в брюхе. Запах перегара тоже выдающийся — язык бессилен передать то отвращение, которое он внушает. С хавкой я особо не разбирался, благо налегал на казенный харч. Но слышал, как из сельпо принесли хуеву тучу пирожков, от которых потом бойцы ставили мины там, где успевали снять штаны. Несколько дней какахи подстерегали везде, потом говноэпидемия утихла. Наверно, в нормальной армии военврачей за такое должны были расстрелять прямо у колеса собственного уазика. Наши врачи были постоянно на другой планете, поскольку питались самогоном. Им везло – травм было совсем мало. Начальству было похуй.
Еще одно мое заблуждение перед армией: я думал, что там стану религиозным. Наверно, на передовой я и уверовал бы, но в таких условиях мои убеждения не изменились. Молиться никто не заставлял. Искренне верующих особо видно не было – они не любили показуху. Зато некоторые типы обожали здоровенные кресты – напузники, по размерам и толщине не уступавшие броневому листу. Буйным цветом цвели суеверия. В сортах говна я не разбирался, поэтому для меня они прошли стороной.
По идее, за всем этим должны следить офицеры. Где они были, хороший вопрос. Коньячного лейтеху я регулярно видел, но складывалось впечатление, что он живет отдельной от армии жизнью. В случае приезда начальства начиналась обычная показуха, а потом попойка начсостава. Дикий прапор призывал не ебать его мозг и регулярно сваливал. Про остальных не скажу, так как в нужные моменты я просто был в стаде биомассы и выделять что-то вокруг не хотел, тупо становясь на ручник в любую удобную минуту.