Вояки лежат в проходят, в тамбурах, в сортире. Видел пса войны, намочившего собственные штаны. Думаю, это самый цимес кутежа. Хотя нет, один кекс на спор гадил из открытого вагона, свесив дурную задницу. Кажется, такой эпизод уже был у Ремарка, может и ошибаюсь. Впрочем, у дураков мысли сходятся. Я рассчитывал, что он свалится, но бог алкашей милует, очевидно – тот не пострадал, разве что от него теперь очень плохо пахнет. Кстати, дове успели дезертировать.
На одной станции случилось любопытное( кажется, в Коростени, хотя я был преизрядно накуренный). Улучив возможность избежать посещения загаженного толкана в вагоне, я потопал в здание вокзала, обшарпанное настолько, что его можно было принять за местный бичовник. Купил бутылочку пива и решил помедитировать в местном сортире. От намерений пришлось отказаться – некая сволочь перемазала дерьмом дверь в одну из кабинок и от запаха натурально выворачивало. Открыл крайнюю кабинку и увидел там сидящего на полу и опершегося на унитаз спиной мужика, абсолютно синего. Я пнул бродячего фекалоида и тот попытался обрыгать мои штаны. Не стерпев такого, я обоссал его и пнул вторично. Когда тот завалился набок, я увидел торчащие у него из кармана штанов паспорт и зажим для купюр. Гривны перешли ко мне, а вот паспорт я немедленно выкинул в сортир – до того меня взбесила вложенная туда листовка ПС. Я хотел было оставить себе его документы на всякий случай, но мое лицо и еблище того заросшего муджахеддина в любом случае слишком контрастировали.
Ну, вот и прибыли на станцию назначения. Тут моя судьба сделала очередной поворот. Когда нас выгружали из вагона, похмельное войско начало рыскать глазками по сторонам в поисках горячительного. Говорю же, на небесах любят таких грешников. За нами прислали один бусик, куда поместилось от силы 20 щщей с вещами. Считать мне не хотелось. Остальных сдали на руки паре офицеров. Эти кадры вместе смотрелись донельзя комично: низенький, в старой стекляшке и пьяный в говно, и высокий, во флектарне, строящий из себя европейца, но явно с похмела. Вообще, полагалось, что оставшиеся будут смирно ждать бусик или иной транспорт из части, но хуй там был. Уже минут через пятнадцать они стали оккупировать местные кабаки и супермаркеты, покидав вещи и активно смешиваясь с толпой. Очевидно, по возрасту и трезвости я выделялся из прочего стада, поэтому меня выдернул низенький, представившийся Анатоль Санычем, навьючил грязной торбой (когда-то бывшей рюкзаком) и сказал, что я нужен здесь и сейчас. Задача была государственной важности: сходить с ним в супермаркет, дать денег на вечернее гуделово и нести его сраный мешок. Преизрядно охуев с такого расклада, я вяло потопал за ним в магазин. По дороге он меня заебал своими выкриками про армию, рашу и перемогу, поэтому в супермаркете у меня родился небольшой план. Вояка был явно разгорячен и настроен на драку, так что не стоило больших трудов убедить его, что охранник ржет, когда слушает его задвиги по части вiиск збройных. Тот немедленно попер буром, прибежал коллега охранника, а потом воена стали пиздить еще и местные гопники, целая грядка которых бухала около шопа, считая его своей территорией. В горячке боя я исчез, прихватив его торбу с собой. Очевидно, что всем было похуй на мое решение стать пацифистом. А в торбе, которую я спацифиздил, нашлись еще гривни. В общем, было принято окончательное решение – тикать!