— Но ведь это чемодан господина… — майор посмотрел в паспорт громилы. — Господина Фарини.
— Да это товарищ мой, — Кадушкин снисходительно улыбнулся, — по каратэ. Охранник мой!
Ни в документах, ни в вещах четырех мафиози не было, что называется, ни малейшей зацепки, не к чему было придраться. Здесь и не пахло оружием и наркотиками, контрабандой и порнографией, а отметки в паспорте свидетельствовали обо всех мыслимых прививках. И вообще — паспорта эти годились едва ли не для доски почета.
А человек, назвавшийся Кадушкиным, отлично видел всю эту игру майора и так же хорошо понимал, что недостижим для него, как недоступен был бы для сидящей на хорошей цепи собаки. Ему хотелось слегка подразнить этого седоусого пса. Совсем немного, просто для поднятия тонуса. Но он не стал этого делать.
Несмотря на свой безукоризненный прононс, в России Кадушкин оказался впервые. И догадка майора была верна: он не был сиротой и его не угоняли немцы. Происходил Кадушкин из такого рода, который и не снился нынешнему предводителю российского дворянства. Но сложные отношения с Интерполом заставили его одно время быть Николаем Свинцовым, потом Николаем Евстратовым, затем Васильевым Петром, потом… впрочем, всего и не упомнишь. И наконец он стал Кадушкиным и под этой фамилией держался уже довольно долго, решившись даже поехать на «историческую родину». Он чувствовал, здесь ему предстояли интереснейшие дела!
Поездку в Россию Кадушкин замыслил давно. Но поехать решился не сразу, выжидал. И наконец дождался. Все было разрушено в этой стране — все службы слежения. А что не успели разрушить, стало продажным и вполне доступным человеку такого порядка, как он. Если бы, к примеру, ему было интересно, он без особого риска мог бы заключить пари, что за несколько сот долларов без труда сможет выпить на брудершафт с самим премьер-министром…
Кадушкин был твердо уверен, что, явившись в Россию туристом со сроком визы в три недели, останется здесь жить столько, сколько захочет. Скажем, полгода. Меньше чем за полгода ему не управиться: дело предстоит серьезное. В том, что он сможет здесь легко раствориться, сомнений не было ни малейших. Уж если немытые азиаты просачиваются тысячами и годами живут, сутенерствуя и жульничая, то профессионал такого класса, пожалуй, может рассчитывать на пост министра культуры, если, конечно, ему придет охота измараться в дерьме теперешних грассирующих хозяев жизни.
Продолжая непринужденно беседовать с майором, Кадушкин следил за тем, как его люди преодолевают таможенный и паспортный контроль. Все шло вполне успешно. Один что-то бормотал по-немецки, другой приводил в отчаяние пограничника своим итальянским, третий, играющий роль любителя парусного спорта из Аргентины, четко и ясно, как и положено человеку, связанному с морем, изъяснялся по-английски. На самом же деле все они были русскими!