И все же без краеведов и других специалистов по Крымским горам ему было не обойтись. Карта, хранившаяся в кадушкинской голове, была достаточно крупномасштабной и давала точное представление едва ли не о каждом камне на том месте, где им предстояло спуститься под землю. Но где именно необходимая гора и крохотный каньон, идущий от нее, Кадушкин знал очень смутно, только со слов некоего старца, в котором уже едва теплилась жизнь. Да ведь он, Кадушкин, и в Крыму-то никогда не был!
В путаных своих записях он нашел адреса и клички тех, у кого можно найти убежище и кто может помочь в поисках специалистов на тот случай, если люди, которых Кадушкину рекомендовали за границей, вымерли или исчезли. Что же касается местных собратьев по профессии, если они проявят любопытство, у Кадушкина была на этот счет своя версия или отмазка, как выражаются в кругу этих собратьев. Якобы он приехал сюда налаживать туристический бизнес. Участники будущего тура под названием «Приключения в крымских пещерах» примут, по его словам, и участие в поисках клада по старинным, будто бы подлинным картам. Счастливчики в самом конце должны будут действительно что-то найти, специально зарытое самой фирмой.
Если же «собратья» станут недоверчиво улыбаться по поводу такого странного помещения капитала, Кадушкин намекнет на то, что «Приключение в крымских пещерах» есть не что иное, как способ отмывки денег для некоторых очень серьезных «семей» и кланов. А сам он лишь скромный коммивояжер, хотя за услуги уполномочен платить по достоинству…
Итак, странный господин Кадушкин ехал в Крым, где, как уже известно, в это время находился Лука Лучков с Натальей и куда вот-вот должен припожаловать Никифоров.
Глава первая. КОКТЕБЕЛЬ. МОСКОВСКИЙ ГОСТЬ. ИНФОРМАЦИЯ К РАЗМЫШЛЕНИЮ
— Наталочка! Ну пойдем же! Коктебельское весеннее солнце томило его, переполняло тяжелой страстью.
— Слушай, Лука, а ты с ума не сошел?
Любви было так много, что она могла позволить себе сейчас капризы и дерзости. И вся она, казалось, была переполнена электричеством — тронь, и вылетит искра.
Лука, стоя наверху, над обрывом, смотрел, как она поднимается по узкой крутой тропе. Тропа эта так глубоко уходила в глиняную гору, что казалась почти коридором.
— Наталья! Там завтрак стынет!..
— Теперь это называется завтраком?!
Это было сказано с таким счастливым укором, что у Луки уже буквально не было сил ждать. Она увидела его, бегущего вниз.
— Эй, ты куда это?
— Сама не видишь?
Всего за несколько коктебельских дней Наталья необычайно похорошела, обветрилась, в глазах проснулся зеленоватый живой свет. И бесконечное, как бы нечаянное мелькание ее прекрасных ног, груди, покатых плеч, гладкой упругой спины приводило его едва ли не в полуобморочное состояние.