Сперва Лука решил, что попал на спиритический сеанс. Средних размеров зал был залит мраком, и только четыре свечи горело по разным его углам, не расколдовывая тьмы.
— Идите же ближе, Лука Васильевич! — позвал Маэстро. Его свеча горела в самом дальнем углу. — Мне как раз нужен еще один фактор!..
Пока сопровождаемый Марселем Лука пробирался на голос Кадушкина, он мог заметить, что три свечи горело на миниатюрных столах, освещая шахматы в самом разгаре игры.
Марсель занял место напротив Кадушкина — они играли в карты, в какую-то неизвестную Луке игру.
— Присаживайтесь и вы, сударь! — приветливо кивнул Маэстро. — Выпьете со мной?
— Слон Ц-4…—сказал в этот момент склонившийся над одной из досок Связист.
— Конь Д-3! — не задумываясь, ответил Маэстро, поправив на запястье перчатку. Лука не первый раз уже замечал на его руках тонкие белые перчатки.
— Ваш ход, господин… — напомнил Марсель.
— Знаю-знаю! — Кадушкин бросил на стол карту. — Опендаун ведь не шахматы, я имею право и подумать. Тут интуиция нужна!
— Так вы жертвуете коня, экселенц? — спросил из своего угла Связист.
— Играй-играй!.. Вы, конечно, не понимаете, Лука Васильевич, что происходит?
— Признаться, нет…
— Экселенц конструирует себе экстремальную ситуацию… — отозвался Связист. — Так я возьму коня с вашего позволения?
— Не подавись!
— Ладья А идет на Ц-3… — проговорил Курт.
— Слон ЭФ-8! — быстро ответил Кадушкин и одновременно королем убил валета, брошенного на стол Марселем.
— Пешка Ц бьет на Б… — подал голос Генри.
— Король А-1! — тут же вскрикнул Связист.
— Ферзь АШ-5… — задумчиво произнес Курт.
— Прошло десять минут, экселенц… — Марсель оторвал взгляд от часов на руке и налил Маэстро полную рюмку водки.
Вот, значит, как развлекался этот безумный человек. Играл три партии вслепую, а еще в карты, да еще с частотою в десять минут пил водку. И кроме того, приказывал Луке отвлекать его от игры разговорами.
— Что же вы умолкли, Лука Васильевич? Я всегда с удовольствием слежу за развитием вашей мысли…
Родовитый граф, который мог бы в наше смутное время чуть ли не претендовать на Российский престол, человек воистину гениальных способностей, рядом с которым «многодел» Цезарь показался бы просто школяром, могучий красавец, он доказывал самому себе, потому что не видел здесь достойных собеседников, доказывал, что способен на все… на эту, в сущности, полную глупость. А имя ему было не граф Растопчин, как следовало бы, а Кадушкин. А профессия его была не дипломат, не искусствовед, не политик, профессия его была — бандит с большой дороги…