Журнал… Журнал — это моя зацепка, повторял я себе. Моя соломинка. Он — объект материального мира, а не плод моей фантази.
Мне неожиданно пришли в голову странные слова толстяка Ди о том, что мозг сам выбирает какую инофрмацию, переданную зрительными нервами, обработать, а какую — «трусливо», как он выразился, отринуть. Может быть мозги моих попутчиков трусливо проигнорировали убийство на перроне. Может быть это был коллективный случай «слепого пятна». Или всё же моя собственная, родная галлюцинация? Но Южени — вот же она. Виляет бёдрами впереди меня. И пахнет какими-то удушающе-пленительными духами. Может быть это была другая проводница Евростара, на которую моё воспалённое сознание спроецировало её внешность. Кстати, почему она то теряет, то приобретает французский акцент?
В следующем тамбуре мы прошли мимо суетливого проводника, возившегося с тележкой, нагруженной напитками. Что-то в этом парне было не так. Как-то нервно он дёргался, приседал вокруг тележки, как-будто стараясь спрятать лицо. Перед тем как войти в вагон, я обернулся и встретился взглядом с этим проводником. Парень, затаившись за пакетами с соками, выпучил глаза нам вслед. Его лицо было белым от страха. Я понял — это мой свидетель.
— Южени… Я вспомнил… Мне надо срочно позвонить… Вы идите… Я потом найду вас… Точнее начальника бригады… Он в вагоне-баре, да?
Южени кивнула.
— Как вам будет угодно.
Она уже нажимала на кнопку, открывающую пневматические двери, когда я всё же решился.
— Южени вы не могли бы мне дать свой контактный телефон. Если у следствия появятся вопросы…
Какой же ты трус, Дорф. Ну сделай же над собой усилие…
— И просто… Если я бы, например, как-нибудь вас пригласил поужинать…
— А я живу в Париже. Вас это не смущает, господин инспектор из Скотланд-Ярда?
Об этом я и не подумал… С другой стороны, почему география должны быть помехой человеческим отношениям? Потому что это рационально, осёл! Да плевал я… Пусть это будет единственным в моей жизни нерациональным поступком.
— Ради встречи с вами, Южени, я готов специально приехать… приезжать в Париж… Евростаром… — сказал я и покраснел.
— У вас есть, чем записать? — засмеялась Южени.
Кретин! Блокнот я оставил в портфеле. А ручку на столе. Так я и стоял, как дурак, хлопая глазами.
— Только в интересах вашего загадочного следствия, — вздохнуда Южени и достала из карманчика пиджака маленький карандашик и Евростаровскую записную книжку. Она быстро нацарапала номер телефона, оторвала листок и протянула его мне.
— Буду ждать звонка, — с этими словами она повернулась, ткнула пальцем в кнопку и исчезла за шипящими дверями.