Он доказывает, как важны для государей в службе их прямые христиане, только надлежит знать, что прямой христианин от титулярного христианина так разнится, как голубь от ехидны. Такие люди под покровом притворной святости носят в сердцах своих вредный яд, которым они язвят скрытно своих ближних без опасения казни, тем паче, что большая часть людей рассуждают о других по наружному виду. <…>
Он объявляет, как может иной честный и весьма искусный человек, употребленный в каком правительстве к такой должности, к которой он не имеет ни способности, ни охоты, быть бесполезным обществу и чрез то оставаться в затмении и презрении, который, ежели б употреблен был в своем месте, служил бы подпорою той области; и в рассуждении сего показывает, как располагать разные должности и чины, смотря на различие темперамента или природного сложения разных людей; а при таком хорошем учреждении люди могут трудиться в своих должностях, не чувствуя никакой тягости; а лучше сказать, что труд их похож будет на забаву.
Он уничтожает и опровергает сильным образом то в людях застарелое суеверие и предрассуждение, якобы в великом чине человеку трудно соблюсть добродетель, а утверждает, что, чем больше чин, тем добродетельнее человек занимать его должен.
Он подробным и основательным описанием министерского состояния открывает и изъясняет свету многотрудные и тяжкие их должности и чрез то дает знать другим людям, какое великое почтение иметь они должны к добродетельным министрам и, напротив того, худых министров порицает он праведным и беспристрастным образом, что они, имея случай и силу делать благодеяния другим людям, не имеют к тому охоты.
И как люди, одаренные великим разумом и духом, часто предпринимают намерения выше сил человеческих, в чем они, как ни разумны, погрешают как человеки, то сей писатель, к удивлению почти всего света, доказывает сильными доводами, что такие люди часто бывают не очень полезны, когда они находятся при отправлении всенародных дел, а предпочитает к тому людей, имеющих посредственное в тех качествах дарование, которые, не так сильно надеясь на себя, в предприятиях своих поступают осторожнее.
Он пишет, как военное правление во всех случаях, кроме одной войны, весьма бесполезно. Правда, что военный случай и время баталии не терпит долговременных рассуждений и медленных советов; там требуется, чтоб по одному мгновению ока главного командира все его повеления исполняемы были скоропостижным и молниевидным образом, потому что в противном случае многие тысячи людей могут иногда подвергнуться неизбежной погибели. Но ежели где поверяется и не во время войны в полновластное управление одному человеку тысяча людей, который иногда по своему воспитанию не в состоянии бывает управлять и одним самим собою, ни повелевать своими страстьми, то в таком случае нет сумнения, чтоб многие честные и добродетельные люди не остались от его пристрастия, упрямства, а иногда и недостатка здравого рассуждения несчастливыми. Что сделаться не может, ежели такие дела зависят не от одного старшего командира, а от совету его с своими товарищами и помощниками; и жаль, ежели где поручается такой превосходный жребий одному простому человеку. Промысл Божий для благополучия человеческого рода учредил на свете высочайших обладателей, коих одних благословенные домы по званию Божию их к такому превосходному жребию, по утвержденному законом Божиим глубочайшему нашему к ним почтению и уважению, по величественному их воспитанию и благоразумному приуготовлению к такому важному и независящему достоинству, которые их к одним благодеяниям человеческому роду побуждать должны, имеют богом данную власть и неоспоримое право управлять его судьбою по своей воле, а не другие простые люди.