Дом Кристан даже мог, пожалуй, угадать, зачем он так срочно понадобился епископу. Доктор Навьо всегда был болтуном и сплетником, и с самого утра по городу ходили слухи о какой-то страшной угрозе, высказанной Говорящим от Имени Мертвых. Дом Кристан с большим трудом терпел все эти вопли и беспочвенный ужас церковных иерархов при малейшем соприкосновении с неверующими или еретиками. Епископ, конечно, в ярости. Это значит: он станет требовать от всех решительных действий, хотя совершенно ясно, что лучшая политика – невмешательство, терпение и сотрудничество. Кроме того, распространился также слух, что этот Голос – тот самый, что Говорил о смерти Сан-Анжело. Если это правда, то, вполне возможно, он не враг Церкви, а друг. Или, по меньшей мере, друг Детям Разума Христова, что, с точки зрения Дома Кристана, одно и то же.
Следуя за молчаливым деканом по коридорам, а затем по церковному саду, Дом Кристан очистил свое сердце и разум от злости и раздражения. Снова и снова он повторял свое монашеское имя: Амай а Тьюдомундо Пара Куэ Деус вос Аме – «Ты Должен Любить Всех, Чтобы Господь Возлюбил Тебя». Он долго выбирал себе имя, когда вместе со своей невестой решил присоединиться к ордену, ибо знал самую серьезную свою слабость: глупость окружающих приводила его в неистовство. Как и все Дети, он сделал своим именем заклинание от сильнейшего из своих грехов. Один из способов духовно обнажить себя перед миром. «Мы не будем одевать себя лицемерием, – учил Сан-Анжело. – Христос оденет нас добродетелью, словно лилии долин, но мы не должны стараться выглядеть добродетельными». Дом Кристан чувствовал, что добродетель его порядком прохудилась, – холодный ветер нетерпения пробирал его до костей. Поэтому он беззвучно повторял свое имя, думая при этом: «Епископ Перегрино – про́клятый Богом дурак, но Амай а Тьюдомундо Пара Куэ Деус вос Аме».
– Брат Амай, – сказал епископ Перегрино; он никогда не использовал почетный титул «Дом Кристан», хотя даже кардиналы обычно проявляли такую любезность, – хорошо, что вы пришли.
Доктор Навьо уже успел занять самое удобное кресло, но Дом Кристан и не думал упрекать его за это. Праздность и себялюбие сделали Навьо толстым, а жир принудил его еще к большей праздности. Страшная болезнь, змея, пожирающая собственный хвост. Дом Кристан благодарил Небо за то, что не страдает ею. Он выбрал себе высокий табурет без спинки. Здесь его тело не сможет расслабиться, а потому разум останется ясным.
Навьо немедленно начал пересказывать свою неприятную беседу с Голосом и подробно объяснил, что́ именно тот угрожал учинить, если бойкот будет продолжаться.