– Боюсь, – ответил Дом Кристан, – наш шовинизм еще хуже вашего. Мы тоже вовремя обнаружили вмешательство и, естественно, тут же отправили копии наших файлов – это нам дорого обошлось – в монастыри Детей Разума на других планетах. Они попытаются возвратить нам записи, если наши будут утрачены. Однако, если власти решат обращаться с нами как с мятежной колонией, этот план не сработает. Сейчас мы срочно распечатываем все наши файлы. Успеть не успеем, но попробовать можно. Бо́льшая часть знаний – в головах. Так что дело наше не пропадет.
– Вы знали об этом? – прошипел епископ. – И не сообщили мне?
– Простите меня, епископ Перегрино, но нам и в голову не пришло, что вы этого не заметили.
– Ну да, и к тому же полагаете, что у Церкви нет ничего такого, заслуживающего спасения.
– Хватит! – снова рявкнула мэр Босквинья. – Распечатки нам ничего не дадут. На Лузитании не хватит принтеров, чтобы отпечатать десятую долю наших хранилищ информации. Мы не сможем даже управлять жизнеобеспечением города. По моим расчетам, у нас осталось немногим больше часа, пока они закончат считывание и получат возможность стереть нашу память. Но даже если бы мы начали работу с утра, с момента их вмешательства, то успели бы спасти лишь сотую долю процента файлов, необходимых нам ежедневно. Мы слишком уязвимы, господа.
– Значит, мы беспомощны, – сказал епископ.
– Нет. Но я хочу, чтобы вы хорошенько уяснили, до какой крайности мы дошли. Поняли и приняли единственную возможность. А она тоже предельно неприятна.
– Не сомневаюсь, – выплюнул епископ.
– Час назад, когда я ломала голову над этой проблемой, пытаясь отыскать хоть какую-нибудь группу файлов с иммунитетом от этой пакости, я обнаружила, что в нашем городе живет человек, чьи файлы считывающая программа проигнорировала. Сначала я подумала: это потому, что он фрамлинг, но причина оказалась намного интереснее. У Говорящего от Имени Мертвых нет ни единой записи в банке памяти Лузитании.
– Ни одной? Быть не может, – удивилась Дона Кристан.
– Все его записи идут через ансибль. Куда-то далеко. Его заметки, финансы – все. И все послания, адресованные ему. Вы понимаете?
– И все же он имеет к ним доступ… – прошептал Дом Кристано.
– Для Межзвездного Конгресса он человек-невидимка. Если они наложат арест на весь обмен информацией между Лузитанией и другими мирами, он все равно останется неуязвим, потому что компьютеры не воспринимают его файлы как переброс информации. Его записи лежат где-то в банке, но не в памяти Лузитании.
– Вы что, предлагаете, – нахмурился епископ Перегрино, – чтобы мы отправили все наши важные записи этому отвратительному неверному как личную почту?