— Умный ответ.
Мы целеустремленно шли к тому, чтобы завязать хорошую перепалку с грязными взаимными обвинениями, а я очень этого не хотел.
— Я не собираюсь опускаться до мелочных выяснений и намерен все объяснить, хочешь ты этого или нет, — сказал я.
Дженни достала из сумочки какие-то штучки, села в кресло и принялась делать маникюр.
— Слушаю, — сказала она.
Я стал рассказывать ей в деталях, начиная с момента, когда я позвонил ей, затем о позавчерашних событиях на пляже. Когда я дошел до Мигеля, дона Луиса и грузовика, она начала смотреть на меня странно, и вдруг мне все это стало казаться немыслимо смехотворным. Я решил опустить всю непонятную чепуху насчет ранчо и прочее. Тем не менее нужно было объяснить визит Бонни.
— Ты меня слушаешь? — спросил я.
— Я еще здесь, в комнате, — буркнула она. — Нет необходимости кричать.
— Я не кричал.
— Ладно, не начинай.
Я постарался овладеть собой.
— Я находился в довольно любопытной ситуации, — сказал я.
— Могу понять, — сказала она. — Подтвержденное свидетельствами изнасилование…
— Опять ты!
— Не кричи!
— Господи, если бы мне пришлось снова…
— Что бы было?
— Ничего, дорогая.
Она закончила маникюр, убрала свои штучки и встала. Она проделала обычный женский ритуал, который всегда сопровождает их приготовления к тому, чтобы своим появлением осчастливить окружающий мир. Огладила платье, проводя руками по своим приятной формы бедрам. Взбила волосы. Наклонившись, поочередно подняла ноги и разгладила чулки от лодыжек вверх; у нее были чудесные тонкие лодыжки. Наблюдая за ней, я начал испытывать знакомое приятно щекочущее ощущение.
— Ну что же, — сказал я. — Думаю, мы можем спокойно отправляться домой. Дело закончено.
Она взяла сумочку и пошла к двери.
— Приятного путешествия.
Она вышла. Я начал вставать с кровати, когда она снова вошла. Сумочка была открыта.
— Я почти забыла, — сказала она, — зачем приехала.
Она вынула руку из сумки и что-то бросила мне.
Это были деньги. Пять хрустящих новых стодолларовых банкнот.
— Это послала блондинка, — сказала она. — Она освобождает тебя от дальнейшей ответственности.
Она снова вышла, а я уставился на деньги, валявшиеся на постели. Затем я собрал их и положил на тумбочку. Дверь отворилась, и опять появилась Дженни.
— Что ты имел в виду, сказав, что дело закончено? — спросила она.
— Бонни Данди, — сказал я. — Дело было в ней. Я пытался удержать ее здесь, пока не смогу найти способ отправить домой…
Дженни открыла рот.
— Бонни Данди! Ты хочешь сказать, что это ее имя?
— Да. Понимаешь, она…
Дженни захохотала.
— Бонни Данди? — повторила она, заходясь от смеха. — О нет!