Улёгся Никита, положив голову на седло, которое снял с вороного. Бронька жалуется ему:
— Живот чего-то болит. Поеду домой.
Никита не возражает.
— Валяй! — Он видит, что Бронька здоров, ничего у него не болит. Просто поднадоело, вот и решил отсюда уехать.
Никита лежит, раскинув руки и ноги. Слышит, как за кустом прошуршала трава, скрипнула кожа седла, прозвенело удильце и, удаляясь, протопал в деревню Луганко. Никита достал рукой до Мишутки.
— Ты-то домой не хошь?
— Я хочу половить рыбёх!
— Там у коряг, — поднял Никита ногу, показывая на берег, — две удочки есть и банка с червями.
— Сейчас и пойду, — Мишутка уселся. Однако зевнул и снова улёгся в траву. Полежал, поворочался, улыбнулся:
— Ты, Никит, пастухом долго ладишь работать?
— Всё лето, а может, всю жизнь. Нравится мне.
— Мне тоже нравится. Только я, наверно, пойду в трактористы. Как думаешь, примут туда?
— Примут, — сказал Никита, — а не боишься?
— Чего?
— Что мараным будешь ходить?
— Не!
— По мне, — открылся Никита, — дак лучше с машинами век не знаться. Шуму много от них. Да и запах такой, что в кишках всё воротит. То ли дело возле коров…
Пообедали братья хлебом и огурцами. Мишутка пошёл на реку. А Никита остался. Тепло. Распривольно. Щиплют траву долгогривые кони. Уздечки стелются по земле.
Глаза у Никиты распахнуты, смотрят пристально вверх. Оттуда навстречу летит бесконечное синее небо. Летит стремительно, радостно, страшно — вот-вот подомнёт под себя.
Пастух не заметил, как задремал.
Послышался хруст травы и пыхтенье. Никита вскочил и увидел Мишутку, бежавшего от реки с испуганным видом — штанины засучены на коленях, лицо бледное, удочка тащится по земле.
— Кто тебя эдак переменил?
Мишутка дух перевёл и, мигая, сбивчивым голосом объяснил:
— Водяной! За Ступеньками! Я только накинул наживку, а он с экой харей! — Мишутка развёл руками, изображая нечто опасное и большое. — Из омута выскочил — да ко мне! Всё! Думал, в воду затащит!
— Так! — усмехнулся Никита. — Чертяточки заподымали пяточки. А тебе не поблазнило ненароком?
— Видел своими глазами!
— Ладно! Проверю для интереса, — сказал Никита и тут же направился вверх по реке.
Прошёл барашковый перекат, где вода кипела так яро, что казалось под ней кто-то раскладывал жаркий костёр. Прошёл Ступеньки — глубокое место реки, схожее с лестницей, спущенной с берега в омут. И тут услышал сильные всплески. «Купается кто-то!» — решил и осторожно покрался.
Остановившись, стал на колени и начал глядеть сквозь ракитник на жёлтую рябь. Вдруг из волны с шумом выпрыгнул крупный оскаленный зверь. Повертелся вокруг себя, нырнул в глубину, взбаламутил подводный ил и, выбравшись на поверхность, затрещал зубами, в них беспомощно дёргалась щучка. «Это же выдра! — понял Никита. — Вот кто Мишку перепугал».