– Мы постараемся не ронять его слишком часто, – пообещал он мне.
– Я же говорила: ты слишком добрый, – флегматично отметила Лакшми.
Мой взгляд скользнул по весьма потрепанному манекену, потом – по холеному лицу Танта, и на душе потеплело.
«Надеюсь, он сделает правильные выводы, – сказала сама себе, жестом призывая команду собираться у стартовой полосы (раз у Джоффри появилась такая интересная замена, стрельбы можно было перенести и на вечер). – Если же нет, он, по крайней мере, будет знать, что любая его провокация отразится прежде всего на нем самом. Что же до сегодняшних «санкций»… Нет, экспериментом во имя науки мы это не назовем. А вот тренировкой на выносливость – вполне возможно. И пусть потом попробует доказать, что этот укус выходит за рамки дозволенного. Тем более что проколы на шкуре оборотня заживают в течение пары часов, а яд Ревуса выйдет из его организма раньше, чем он успеет проснуться».
И я первая побежала по знакомой утоптанной дорожке, дав себе строгую установку больше не задумываться о проблемах аристократа-наблюдателя, а сконцентрироваться на выполнении действительно важной задачи, той, которая сейчас играла решающую роль в моей судьбе, а не на глупом волке, так приглянувшемся леди Стрэтон. Его появление в моей жизни принесло кучу неудобств. Но он не должен стать причиной моего провала! Я выполню свое «особенное» задание и не позволю мне помешать, даже если придется продержать Танта в «спящем режиме» следующие шесть месяцев кряду.
Фенрир Тант
Голова болела нещадно. Странно. Яд должен был уже покинуть организм. Я с трудом разлепил глаза. По ощущениям понял, что на лице откуда-то взялся синяк. Не помню, чтобы он у меня был до укуса. Опершись на локтях, перевел тело в сидячее положение. Локоть, кстати, тоже болел. Недовольно поморщился и понял, что разбита губа. Напряг память: меня точно отравили до тренировки? А то набор повреждений такой, будто я опять с Касиусом на ринге сошелся.
Кашлянул, прочищая горло.
– Водички? – участливо раздалось от окна.
Кивнул. Молча взял протянутый стакан, выпил. Мимоходом отметил, что рука покрыта множеством мелких укусов.
– Долго искали муравейник? – спросил нарочито равнодушным тоном.
Доусон пожала плечами:
– Не очень.
Она подтянула единственный в палате стул поближе к кровати и опустилась на него с таким настороженным видом, будто тот был заминирован:
– Как самочувствие?
Я выгнул бровь:
– Могло быть и лучше.
– Не сомневаюсь, – согласилась девчонка. Мы помолчали.
– Ты понимаешь, что попыталась отравить старшего по званию офицера? – спросил миролюбиво, едва ли не с улыбкой.