В ноябре 1844 года Николай I подписал два документа: гласный указ "об образовании еврейского юношества" и секретную инструкцию. Указ повелевал учредить казенные еврейские училища для начального образования детей, а также два раввинских училища в Вильно и Житомире для подготовки раввинов и учителей. А секретная инструкция указывала, что смотрителями училищ могут быть одни лишь христиане, "раввинское познание" не должно входить в учебные программы, и что следует изыскивать разные пути для постепенного закрытия хедеров. Средства на содержание новых училищ поступали со вновь введенного свечного сбора - сбора с "шабашных свечей", зажигаемых при наступлении субботы и праздников. Общую сумму свечного сбора со всех общин установили в двести тридцать тысяч рублей и особо отметили, что "под названием шабашных свечей разумеются не только обыкновенные… свечи, но и лампы, и всякого рода светильники, без различия сожигаемого в них материала".
С 1847 года стали открываться казенные еврейские училища, и их появление встретили в общинах всеобщими постами и молитвами. Современник писал: об этих училищах "ходили разные слухи, пугавшие как родителей, так и детей. Родители знали, что в школах сидят без шапок и Тору объясняют по-немецки. Детям рассказывали, что там наказывают так: учеников привязывают головой и ногами к скамейке, а сечет их солдат… Но как ни толковали, как ни возмущались, а от нового указа нельзя было уйти, и вот в общине решили отдать в казенную школу как жертву Молоху десять-пятнадцать мальчиков из беднейших семей…" Это же подтверждали и чиновники в официальных отчетах: "Евреи в высшей степени неохотно посылают детей в эти училища, предпочитая поверять их ме-ламедам. Посещают же училища дети совершенно бедных евреев, лучше сказать - нищих, да и те часто ходят туда только по найму богатых евреев, чтобы нельзя было обвинить тех в упорном противодействии мерам правительства".
Училища содержались на еврейские деньги, а смотрители-христиане - грубые порой и невежественные - обзывали учеников "паршивыми жиденятами". "Смотрители самым добросовестным образом трудились над тем, чтобы еврейские дети боялись училища хуже чумы… - писал современник. - Эти люди без всякого образования, без всякой человечности, смотрели на еврейские училища, как на дойную корову, а на своих учеников и еврейских преподавателей, как на презренных тварей". В казенных училищах еврейские предметы преподавали в "антиталмудическом духе", и это, конечно же, не способствовало популярности новых школ. Более половины учеников почти всегда отсутствовали на уроках: откупались деньгами, нанимали специальных людей, чтобы они сидели в классе, любыми путями старались оградить детей от нежелательного влияния, а смотрители училищ посылали в Петербург фиктивные отчеты с завышенными цифрами посещаемости. Правительственный ревизор писал: "Как и следовало ожидать, школы пошли неуспешно… Как вверит религиозный еврей свое дитя учреждению, начальник которого - христианин и который преследует Бог весть какие планы?"