– Настал новый день, чтобы мы записали на него желаемое, – повторил он сентенцию из вероучения Умфры. – Справедливая запись извлечет из нас лучшее, – он повернулся к Крипу Ворланду:
– Брат, Йиктор дает тебе большее, чем записано на эти дни.
– Да, – мысленно ответил инопланетник.
Оркамур знал внутренний язык. Без этого он не мог бы быть тем, кем был.
– Всякому человеку дано учиться всю жизнь, и учению этому нет границ.
Но он может отказаться от знания и тем отрезать себя от многого. Я никогда не разговаривал с инопланетником.
– Мы, как все другие люди. Мы мудры и глупы, добры и злы, живем по закону или нарушаем его. Мы истекаем кровью от ран, смеемся шуткам, кричим от боли – не так ли ведут себя люди во всех мирах?
– Справедливо. И, может быть, еще более справедливо для того, кто, как ты, повидал много миров и имеет возможность сравнивать. Не согласишься ли ты поговорить с привязанным к планете стариком и рассказать ему что-нибудь о том, что лежит над нашим небом и граничит со звездами?
Оркамур не смотрел на меня, но я поняла, что он хочет отпустить меня.
Почему он хотел остаться наедине с инопланетником, я не знала, и это меня смущало. Но я вышла, так как не могла подумать, что в Оркамуре есть хоть что-то вредное. Вполне возможно, что им действительно руководило только любопытство. Он был далек от мира в своем призвании и временами забывал, что он тоже человек, с человеческими интересами.
Я собралась, наконец, с духом и сделала то, на что не решилась прошлой ночью: повидала Маквэда. Говорить об этом мне не хочется.
Возобновлять в памяти печали прошлого и переживать их снова – тяжелое и бесполезное дело. И я снова удивлялась, сколько делается здесь для безнадежных.
В полдень я снова пришла во двор, где оставила фургон. Маленький народ дремал в тени, но тут же вскочил и подбежал ко мне. Крипа Ворланда с ними не было. Я удивилась: неужели Оркамур разговаривал с ним все утро?
Ведь у него были срочные и нелегкие обязанности. Я подозвала одного из жрецов, которые приносили нам пищу, но он не видел барска и сказал, что Оркамур в комнате для медитации, где его нельзя беспокоить. Я встревожилась. Хотя жрецы Умфры не поднимут руку ни на одно живое существо, но здесь были и другие люди, которые могли, не подумав, отреагировать на неожиданное появление животного. Я вернулась в фургон, когда подошел второй жрец и хмуро сказал:
– Госпожа, пришло послание с западной дороги, посланное с птицей. Те, кого ты ищешь, не проходили в городские ворота.
Я механически поблагодарила, но лишь малая часть моего мозга отреагировала на его слова. Все мои мысли были заняты исчезновением барска.