Он не ответил, задыхаясь от ярости.
Вытянув длинную голую ногу, она уперлась носком туфли в его колено и качнула кресло.
— Так насчет Джесси… Не беспокойтесь, Митч, двум девушкам всегда легче, чем одной.
— Ах ты, сука!
С размаху он ударил ее мозолистой ладонью по ноге. Звук получился, словно бобер хвостом хлопнул об воду. Отлетев от удара на спинку кресла, она рассмеялась:
— Вот деревенщина…
Услышав шаги Джесси, Джой мигом перестала улыбаться, с гримасой ужаса подняла руку, словно защищаясь.
И Джесси с ходу налетела на брата.
Нет ничего позорнее для мужчины, чем презрение в глазах пятнадцатилетней девочки. Тем более — его сестры!
Для ссоры времени не было — беда надвигалась на поля. Поэтому, плюнув на все, Митч, ухватив лопату, убрался со двора. Объяснения лучше было отложить на потом.
Река уже заливала старое русло пересохшего ручья. Почти достигая щиколоток, она напирала на старую дамбу.
Дамбе было уже семь лет, ее давно источили кротовые норы. Вода, попав в эти ходы, могла сразу вызвать осыпи.
И вот, позабыв про дождь, он расхаживал вдоль дамбы, отыскивая и заделывая промоины, подсыпая землю и латая первые повреждения. Дождевик мешал работать — он его снял. Соломенная шляпа набухла от воды и сползала на глаза — он ее сорвал и бросил туда же.
Хотя Митч знал, что это не поможет, здесь одному не справиться, а на помощь Кэса рассчитывать не приходилось. И не боли в ногах одолели старика, — он просто полностью отключился от жизни. Сидя с утра до вечера у приемника, потерял всякий интерес к окружающему и там нашел свой рай.
Вода копилась за дамбой, словно ожидая, пока он отвернется, чтобы прорваться в щель. Упусти он хоть одну дыру, и все рассыплется за несколько минут. И хлопку придет конец.
Мокрые русые волосы прилипли ко лбу, лицо затвердело от напряжения. На миг он замер, проклиная реку, и воду, и дождь. И эту стерву, черт бы ее побрал…
Река хотела отнять его урожай, Джой собиралась увезти Джесси. С рекой можно бороться лопатой и даже голыми руками, но как бороться с Джой? С чего начать? И не слишком ли поздно?
«Зачем ей увозить Джесси? — думал он, атакуя прореху в плотине. — С первого взгляда ясно, что, кроме самой себя, ее ничто не интересует. Зачем же ей обременять себя сельской девчонкой, которая ничего, кроме своей фермы, в жизни не видела? Хотя нет, по ее глазам я догадался — она решила сделать мне больно. Пока ей это удается, но только пока.
Когда я ее стукнул, то лишь испортил дело. Она того и добивалась, а я попался. И Джесси теперь думает, что я всерьез хотел ее избить. Да, хреновые дела…»