— Да, — согласилась она. — Я хотела. — Ее взгляд стал неподвижным и сосредоточенным, словно она рассматривала что-то далеко за пределами этой комнаты. — Он уже заказал билеты. Я не могла больше здесь оставаться.
— Ваш муж знал об этом?
— О, да. Он знал.
— И он пришел вчера днем в квартиру Дарроу с пистолетом в кармане.
— Он это сделал? — спросила она с отсутствующим видом.
— Мог он сделать то же самое вчера вечером?
— Я не знаю. Я думаю и думаю, о, нет, я не знаю.
— Он знал, что вы собирались ужинать с Дарроу вчера вечером?
— Конечно. Я сказала ему об этом.
— Был он здесь, когда вы вчера вечером вернулись домой?
— Нет.
Рассел задумался над ее последними словами и по мере того, как он вспоминал происшедшие вчера события, в нем все больше нарастал интерес. Он ждал, надеясь, что она разовьет свою мысль, если он не будет перебивать. В конце концов она это сделала.
— Я поставила машину, открыла дверь и пошла на кухню, чтобы выпить чего-нибудь холодного, и в это время я услышала шум машины, или мне показалось, что я услышала. Во всяком случае, он появился вскоре после этого.
Маленький червячок сомнения продолжал шевелиться в душе Рассела, когда он вспоминал, что говорил вчера вечером майор Баском в кабинете генерального инспектора. Сильвия уже рассказала свою историю, и майор заметил:
— Это не могло произойти позже, так как она была дома в девять часов десять минут и я не думаю, что она могла бы добраться меньше чем за пятнадцать минут.
Противоречие заключалось в том, что Баском знал, когда его жена вернулась домой, и должен был, следовательно, сам быть дома. А вместо этого…
Прошло некоторое время, прежде чем он смог облечь свою мысль в слова и спросил тихо, без всякого нажима:
— Вы не сказали этого инспектору?
— Он меня не спрашивал.
Это был не очень хороший ответ, но Рассел не стал сосредотачивать на этом внимание. Это следовало сказать Квесаде, если Квесада еще не знал правду.
— И что он сказал? — спросил он.
— О, он был очень холоден и саркастичен, делая вид, что все это не имеет никакого значения. Затем сказал, что был в клубе и в восторге от того, что я так рано приехала домой. Потом ушел в свою комнату и захлопнул дверь.
Она положила сигарету и откинулась назад. Плечи ее постепенно обмякли, королевская осанка исчезла. Лицо стало расстроенным и озабоченным. Взгляд был устремлен в окно и оставался неподвижным, пока чувство поражения не покинуло ее.
— А раньше, до того, как появился Макс, ситуация была иной?
— Наверно, иной, но ничуть не лучшей. Трудно вспомнить, когда она была хорошей.