– Привет, Штольце! Не так быстро! – крикнул я во всю силу своих легких.
Он обернулся. Даже с такого расстояния я заметил смущенную улыбку на его лице. Вид у него был довольно потрепанный. Его лицо и руки были перепачканы сажей и сильно кровоточили. Один сапог был разорван, а брюки и мундир с правой стороны болтались лохмотьями. Он беспомощно улыбнулся и показал на свою правую ногу:
– Вот здесь мне досталось больше всего, Хаапе!
– Иди сюда, Штольце! Дай посмотрю!
К моей радости, его глаза оказались в полном порядке. При взрыве мин вверх часто взлетает фонтан осколков и комьев земли, что может привести к ранению глаз и даже к слепоте жертвы. Но Штольце в этом отношении крупно повезло. На подбородке, на щеке и правой кисти виднелись глубокие кровоточащие раны. На правой ноге зияла открытая рана, и вокруг нее торчало несколько мелких осколков, однако кости бедра и голени, казалось, не были задеты. Правда, пока я не мог сказать ничего определенного относительно серьезности повреждений костей его правой стопы.
– Не так уж и плохо, Штольце! Я опасался худшего! Пошли на батальонный перевязочный пункт. Там я тщательно осмотрю тебя!
Маленький солдат поддерживал Штольце с одной стороны, а унтер-офицер Шмидт – с другой. Передвигаясь таким образом, мы относительно быстро преодолели минное полк. Во время моего отсутствия тяжелораненые больше не поступали. Поэтому я смог сразу основательнее осмотреть Штольце.
В некоторых местах мышцы правой ноги были разорваны зазубренными осколками мины, и у Штольце были сильные ушибы. Но его крепкие кости выдержали удар, пришедшийся по касательной, и не сломались.
– Тебе здорово повезло! – сказал я. – Через пару недель ты снова будешь ГСС – годен к строевой службе!
Штольце с довольным видом ухмыльнулся. Я ввел ему противостолбнячную сыворотку и сделал укол морфия, поскольку он должен был испытывать адские боли, хотя и не показывал виду. Когда морфий начал действовать, он попытался встать.
– Теперь я снова достаточно здоров, чтобы вернуться к своей роте! – неожиданно заявил он.
– Послушай-ка хорошенько, что я тебе скажу! – настойчиво потребовал я, усаживая его на место. – Завтра твоя нога сильно распухнет! Как только действие морфия прекратится, ты будешь кричать от боли и вряд ли сможешь передвигаться. Если же ты считаешь, что сейчас тебе надо непременно пройтись, изволь, ты можешь с помощью своих бойцов спуститься к дороге, где тебя примерно через час подберет наша санитарная машина!
Опираясь на плечо солдата, Штольце неохотно двинулся к дороге. Там он еще раз обернулся и крикнул своим бойцам: