Постепенно просачивание вражеских солдат в наш тыл стало новым понятием в зимней войне и превратилось в настоящее бедствие. Из-за лютого мороза мы, как правило, дислоцировались в деревнях, находившихся друг от друга на расстоянии до пяти километров. Между ними лишь кое-где были оборудованы небольшие опорные пункты. Сквозь эти бреши под покровом ночи пробирались русские, которые потом неожиданно появлялись где-нибудь позади наших оборонительных линий.
В этот вечер – в день моего рождения – я был приглашен к полковнику Беккеру. Там же я встретил и Маленького Беккера. После своего первого рабочего дня в штабе полка он был в хорошем настроении. В одной из деревушек, расположенных в нашем тылу, он встретил симпатичную русскую студентку медицинского института по имени Нина Барбарова, которая его просто очаровала. Я вспомнил Наташу и сердито проворчал что-то в ответ.
Когда я поздно ночью возвращался в свою избу, со стороны Гридино донесся шум боя, и я поблагодарил Господа за то, что на этот раз нас там не было.
На следующее утро мы встречали очередного нового командира 3-го батальона: капитана Грамински. Это был серьезный, спокойный офицер, отличавшийся особой щепетильностью в своей работе. Он был одним из тех командиров, которые сразу завоевывают у своих подчиненных уважение к себе. Мы обсудили сложившееся положение и пришли к выводу, что хотя мы пока и находились в пяти километрах от переднего края обороны, но если нас когда-нибудь бросят в бой, то это будет означать, что ситуация на данном участке фронта крайне обострилась. И тогда нам снова придется выдержать тяжелейшие бои с противником.
Наша разведка перехватила вражескую радиограмму, из которой следовало, что красные готовят крупную наступательную операцию на Гридино. Этот населенный пункт находился на крайнем северо-востоке оборонительной линии Кёнигсберг и, словно заноза, торчавшая в заднице, раздражал противника. Уже во второй половине дня до нас донесся шум ожесточенного боя. Очевидно, перед собственно основной атакой русские хотели прощупать противника, проведя разведку боем. Но в своем письме Марте я почти ничего не писал о боях. На родине люди еще не были в достаточной степени подготовлены к серьезному ухудшению обстановки на Восточном фронте.
Вскоре из Гридино в Малахово начали непрерывно привозить на санях раненых, и ближе к вечеру на одних из таких саней я увидел ассистенцарцта Шюсслера. Юный коллега, занявший мое место в Гридино, получил осколочное ранение в живот, сопровождавшееся сильным внутренним кровотечением. Как врач, он прекрасно осознавал, что его жизнь висела на волоске. Тем не менее он нашел в себе силы благодарно улыбнуться мне, когда я пообещал ему позвонить в санитарную роту, чтобы там подготовились к срочной операции.