– Проклятье!
Мы были вынуждены обходиться только тем, что находилось в моей медицинской сумке, в ранце Генриха, и индивидуальными перевязочными пакетами, имевшимися у каждого солдата. Хорошенькое начало! Некоторые тяжелораненые старались громкими, жалобными стонами привлечь к себе внимание, так как почти каждый тяжелораненый считал, что только он достоин сожаления и что именно ему надо оказать первоочередную помощь. Но военный врач должен начинать с самых тяжелых случаев. Двоих солдат с ранением в брюшную полость и одного бойца с тяжелым ранением в голову я распорядился завернуть в одеяла и уложить на соломенные подстилки. Причем бойца с ранением в голову следовало приподнять, а у раненых в брюшную полость подтянуть колени к подбородку. Один солдат с ранением в брюшную полость был уже настолько плох, что, пожалуй, вряд ли бы пережил немедленную эвакуацию в тыл. О состоянии бойца с ранением в голову трудно было сказать что-то определенное, но и его дела обстояли далеко не блестяще. Все зависело от того, достаточно ли у него осталось сил, чтобы преодолеть раневой шок. Второй солдат с ранением в брюшную полость вызывал у меня меньше опасений, мне показалось, внутреннее кровотечение было у него не очень сильным. Кроме того, здесь было четверо бойцов с огнестрельным ранением легкого. Как и раненный в голову, они должны были прежде всего соблюдать полный покой, чтобы прекратилось кровотечение из мелких легочных сосудов.
Было бы неправильным и дальше продолжать заниматься этими тяжелоранеными. В данный момент я не мог сделать для них что-то большее. Сейчас гораздо важнее были солдаты с перевязанными конечностями.
Среди раненых находились пятеро солдат, у которых руки или ноги были перевязаны жгутом. Как и положено, каждый час санитар на короткое время ослаблял жгут.
Кровь снова устремлялась в раненые конечности, что препятствовало отмиранию тканей. Но из-за этой повторяющейся процедуры раненые каждый раз снова и снова теряли кровь, которая им была теперь как никогда нужна. Кроме того, по опыту мы знали, что в такой холод нельзя эвакуировать раненых с перетянутыми жгутом конечностями. Слишком долгое пребывание на морозе часто приводило к тому, что приходилось ампутировать конечности до места наложения жгута. Поэтому я должен был прежде всего заняться солдатами с ранениями в руки и ноги. Путем наложения давящей повязки я смог помочь четверым из них настолько, что даже после снятия жгута раны больше не кровоточили. Но вот у пятого было особенно тяжелое осколочное ранение ноги. Примерно на полторы ладони ниже его левого коленного сустава зияла огромная дыра, заполненная осколками костей, разорванными мышцами и свернувшейся кровью. Рана находилась так близко к колену, что санитар был вынужден наложить резиновый жгут на бедро. Я попытался, насколько это было вообще возможно, наложить давящую повязку. Но как только мы ослабляли жгут, кровь всякий раз брызгала из раны. Если этот солдат будет дожидаться операции до вечера, поскольку эвакуировать его днем на дивизионный медицинский пункт не представлялось возможным, то он наверняка потеряет всю ногу. Не оставалось ничего другого, как немедленно провести операцию, пользуясь теми инструментами, которые имелись в моей медицинской сумке.