– Она говорит по-немецки! – поспешно сказал тот.
Девушка все так же спокойно и скромно стояла перед нами, но чувствовалось, что все ее тело исполнено напряженного внимания.
– Вы хорошо говорите по-немецки? – спросил я, невольно сердясь на самого себя, так как мое сердце вдруг заколотилось в груди.
– Только совсем немного! – ответила она низким, слегка севшим грудным голосом с очень приятным акцентом.
– Она очень хорошо говорит по-немецки и понимает буквально все! – поспешил вставить фельдфебель.
– Я вижу, что вы очень хорошо осведомлены об этой даме, герр фельдфебель! – едва заметно усмехнувшись, сказал я, и от моего взгляда не ускользнуло, что она поняла мою иронию.
– Вы действительно изучали медицину? – продолжил я свой допрос.
– Два года, в Москве! – ответила она. – Но занятия были прерваны, когда немецкие войска приблизились к Москве. Тогда вообще все прекратилось!
– А почему вы оказались здесь, а не остались в Москве?
– Я бежала, когда в конце октября начались репрессии против так называемых «врагов народа».
– Бежали? Хм!.. Интересно!
– Что в этом интересного? – удивленно спросила она, и ее глаза вызывающе сверкнули.
– Дело в том, что меня интересует все происходящее в России! Прежде всего, меня интересует, где правда, а где обман, моя девочка!
– Я не ваша девочка, герр доктор, а то, что я говорю, правда!
Фельдфебель с довольным видом ухмыльнулся. Ее быстрый ответ застал меня врасплох, и, заметно смутившись, я сказал:
– Я тоже хотел бы подчеркнуть, что вы не моя девочка! С этого момента вы моя ассистентка по медицинской части, если, конечно, вы действительно что-то понимаете в этом! А со временем само выяснится, на чьей вы стороне – на нашей или на стороне красных. В связи с ужасным состоянием медицинского обеспечения гражданского населения нас с вами ожидает тяжелая работа!
Немного помолчав, я продолжил:
– Я хотел бы, чтобы вскоре медицинское обслуживание было налажено здесь надлежащим образом и чтобы мне приходилось появляться здесь не чаще чем один раз в неделю!
– Но у меня вообще нет никаких медикаментов, герр доктор! – сказала Нина.
– Вы получите все необходимое для лечения своих пациентов.
После обеда Нина, фельдфебель и я обсудили все возникшие проблемы и составили программу работы. Нужно было немедленно полностью освободить от жителей один дом и в дальнейшем использовать его только как палату для больных сыпным тифом. Нина должна была переселиться в один из соседних домов и организовать там амбулаторный прием больных. Фельдфебель должен был установить, сколько в деревне коров и коз и сколько молока они дают. Половина этого молока должна была сдаваться Нине для распределения его среди матерей, имевших грудных младенцев. Во второй половине следующего дня я собирался еще раз заехать в деревню, чтобы проверить, как выполняются мои указания. Потом я вскочил на лошадь и поскакал назад в Малахово.