Ровно в пять часов утра наводчики подняли дула своих орудий немного выше. Затем с неослабевающей интенсивностью они продолжили стрельбу, но теперь по второй линии обороны противника. Снаряды с воем проносились над головами бойцов наших штурмовых групп, когда солдаты 9-й роты Титьена и 10-й роты Штольце бросились вниз со склона холма и устремились к большому лугу, простиравшемуся до самой деревни. Уже через несколько минут они были в пылающей деревне. Сотни пар глаз пристально наблюдали за их продвижением вперед. 11-я и 12-я роты пока еще оставались в резерве.
– Пошли, Дехорн! – сказал я. – Теперь наше место в деревне!
Мы сбежали вниз с холма, пересекли равнинный участок и оказались у въезда в деревню. Над нашими головами засвистели пулеметные очереди, пули повсеместно поднимали фонтанчики пыли. Насколько мы могли судить, все вражеские доты имели более или менее серьезные повреждения. Но очевидно, некоторым из них удалось пережить обстрел, и теперь они вели огонь по нас. Мы пригнулись, пробежали несколько шагов и спрыгнули в придорожный кювет. Черный густой дым клубился над горящей деревней, заволакивая весь перешеек. Он висел над обоими озерами и окутывал упорно сражавшиеся вражеские доты. Когда на мгновение дым рассеялся, мы увидели, что бой все дальше и дальше смещается к выезду из деревни и концентрируется вблизи разрушенного моста.
Дехорн и я двинулись вперед, осторожно пробираясь мимо горящих домов. Мы старались держаться подальше от дороги, так как она постоянно простреливалась пулеметным и оружейным огнем. Повсюду лежали убитые русские, тела многих из них были ужасно изуродованы взрывами наших снарядов. Тут мы встретили солдата из роты Титьена, у него было пулевое ранение в плечо. Вместе с ним мы вошли в полуразрушенный дом, который, правда, не горел. Уцелевшая после попадания в него снаряда половина дома была пустой. Пулеметная очередь хлестнула по фронтону дома и по балкам.
– Внимание! Все в заднюю комнату, там безопаснее! – крикнул я.
Через несколько минут сквозное ранение плеча было обработано. К счастью, кость была не задета. Чтобы снять боль, я сделал солдату укол морфия, и вскоре он почувствовал себя лучше.
– Здесь самое подходящее место для батальонного перевязочного пункта, – сказал я Дехорну, а затем обратился к раненому: – Скоро здесь появится унтер-офицер Вегенер! Дождитесь его и передайте ему, что он должен оборудовать здесь перевязочный пункт!
Дехорн закрепил над дверью белый флаг с красным крестом, и мы снова двинулись в направлении выезда из деревни, где бой был в самом разгаре. Плотный вражеский огонь заставил нас использовать для укрытия все, что можно. В некоторых местах нам пришлось даже ползти по-пластунски. Передвигаясь таким образом, мы добрались до остатков деревянного моста. От моста остались лишь торчавшие из воды деревянные сваи и несколько поперечных балок. Весь перешеек находился под интенсивным перекрестным огнем противника, который велся из многих огневых точек, находившихся на противоположном берегу. И лишь большой дот слева, находившийся ближе всего к мосту, которого мы больше всего опасались, оставался нем и не подавал признаков жизни. «Толстушка Лина» хорошо выполнила свою работу. Зато дот, расположенный справа от моста, непрерывно отстреливался из всех видов оружия. Кроме того, его активно поддерживал своим пулеметным огнем третий дот, находившийся позади него на берегу озера.