Не думайте, что мы охвачены отвлечённостью и парим в небесах, забывая реальную действительность. Нет, мы помним её и, прежде всего, сами каемся в том, что, наверное, не меньше чем вы о нас, думаем о вас: «Из Назарета может ли быть что доброе?» (Ин. 1:45). Мы убеждены в том, что существующее разделение есть великое несчастье, попущенное Богом за наши грехи.
Этим мы отнюдь не хотим упрощать разделяющие нас разномыслия, сводя церковный конфликт на степень простой ссоры. Нет, мы по поводу многих ваших действий испытываем больше, чем недоумение, и с великой болью в сердце, выражаясь словами того, которого на родине нашей назвали «совестью России», спрашиваем себя: «Как это – из сочувствия к узникам, вместо того чтобы сбивать с них цепи – надевать такие же и на себя? Из сочувствия к рабам, склонять и свою выю под ярмо».
Если бы вы сказали, что эти слова совсем не к вам относятся, то мы были бы вынуждены спросить: «А что же делалось в России до выступления в печати протопресв. А. Шмемана от 27 сентября 1973 г.? Что было до того, как он назвал заявление Патриарха Пимена в Женеве «жалкой ложью, которой уже больше никто в мире не верит»?..
А разве до сентября 1973 г. вам не было известно, что, начиная с Патриарха, все, добрые и злые, находятся в рабской зависимости? Что любой церковный акт, в том числе и выдвижение угодного богоборцам Патриарха, и дарование автокефалии, в одинаковой мере, как и гражданский акт, целиком зависит от богоборческих властей? Что «…из сочувствия к лгущим в плену поддерживать ту же ложь на свободе» (А. Солженицын) есть тяжкое недомыслие, вносящее диавольский обман в часто наивный западный мир? Не на актах Патриарха Сергия и его последователей можно строить дальнейшую церковную жизнь, ибо «…не их помрачённые расчёты. а Промысл Божий» (А. Солженицын) строит её.
Но мы отнюдь не хотим полемики. Мы ищем мира и молимся о мире. Вам и нам, находящимся в свободном мире, нужно строить церковную жизнь в единодушии и согласии, как когда-то это было раньше до 1936–1946 годов.
Но поверьте, мы отнюдь не считаем себя непогрешимыми и от души просим прощения у всякого, кого невольно оскорбили. Но и до последнего издыхания мы будем стоять как Русская Православная Церковь, как единственная свободная часть её, храня все то, святое и истинное, что она имела и что сынам своим хранить заповедует. Но вместе с тем, мы хотим призвать и себя и вас силою «возлюбившего нас и предавшего Себя за нас», вымолить для себя силу, захотеть найти выход из застарелого греха разделения, стать нам, называющим и считающим себя правомыслящими, на путь праводелающих перед очами Божиими.