– А где сейчас твоя мама? Что с ней? – спросил Давид.
В памяти смутно вырисовался образ немолодой женщины. Тихая еврейская женщина, кажется, одета во что-то невзрачное, сама тоже невзрачная. Давид даже не мог сейчас припомнить ее лицо. Впрочем, видел ее лишь однажды, когда Лара в первый и единственный раз завела его к себе в квартиру перед киносеансом, чтобы сменить туфли.
– Мама живет в Джерси Сити, у нее все в порядке.
Она смотрела в его глаза, улыбалась, и, невзирая на эти внушительные плакаты на стенах, мраморные лестницы, консулов и туристов, он вдруг увидел ее – двадцатитрехлетнюю Ларку. Вспомнил, как когда-то на Арбате ее портрет нарисовал один художник, превратив скромную студентку МГУ в роскошную царицу Савскую. Почему они так ни разу и не переспали?..
– Мне пора в офис, ленч закончился, – сказала Лара, поглядывая на свои часики.
– Когда же мы увидимся?
– M...м, сегодня вечером у меня свидание с одним испанцем. Он – майор, из корпуса миротворцев. Очень красивый мужчина, правда, глупый до невозможности. Зачем он мне нужен, сама не знаю.
– Тогда давай в другой день, – перебил Давид. Ему почему-то не хотелось слышать про испанского майора-миротворца.
– Как насчет пятницы, после работы?
Глава 3
«Освобожден. Теплая, тихая июньская ночь. По пустому тротуару идет пожилой негр. Что-то бормочет под нос, смеется.
– Сколько сейчас времени? – спрашиваю у него.
– Половина первого.
– Закурить не найдется?
Чернокожий дает мне две сигареты и, продолжая что-то бормотать, уходит. Сигареты есть, но нет спичек – их у меня забрали при аресте. Зато есть двенадцать долларов. Полицейские у меня деньги не отняли. Хорошие копы. Перед тем, как я вышел из камеры, полицейский Перез даже угостил меня на прощанье куском пиццы и кофе. Сокамерники мне завидовали.
Я поделился пиццей с Педро, который, не знаю почему, тоже был в тюрьме и ожидал суда. Понять Педро невозможно – этот спесивый сальвадорский пьяница за годы жизни в Нью-Йорке не выучил и пары английских слов. Впрочем, ему достаточно испанского, чтобы попрошайничать в испанском Гарлеме. Амиго.
Это была моя третья посадка. Перез меня хорошо знает, я постоянный его клиент. Впрочем, не я один: Педро, Африка и все остальные из банды алкашей и бездомных, обитающих в районе 125-й стрит, что на границе негритянского и испанского Гарлема.
В этот раз арестовали меня за открытую бутылку пива. Теперь, завидя Переза, мне нужно быть вдвойне осторожным. Уверен, что он захочет упечь меня в камеру снова.